или никогда. Я делаю глубокий вдох и прыгаю. Машу ногами, беспомощно болтаясь в воздухе, как рыба на крючке. Это так не похоже на грациозные движения, которые делала Астрид. Но я справляюсь.
– Используй ноги, чтобы подняться выше, – говорит Астрид, заставляя меня переходить к следующему шагу. – Это называется выталкивание себя. Как на качелях, в детстве.
«Работает!» – думаю я.
– Нет, нет! – Голос Астрид становится еще громче, ее недовольство эхом прокатывается по всему залу. – Держи тело ровно, когда возвращаешься. В нейтральной позиции. Голову прямо. – Она осыпает меня короткими инструкциями, и я с трудом пытаюсь удержать их в своей голове. – Теперь сделай удар ногами назад. Это называется взмах.
Я набираю скорость, качаясь вперед и назад, пока воздух не начинает свистеть в ушах, а голос Астрид становится тише. Под ногами мелькает земля. Не так уж плохо. Я несколько лет занималась гимнастикой, и теперь мои мускулы оживают. Мне далеко до сальто и поворотов Астрид. Но я справляюсь.
А потом начинают болеть руки. Я не смогу держаться долго.
– Помоги! – кричу я. Я не подумала о том, как буду возвращаться обратно.
– Ты должна сделать это сама, – кричит она в ответ. – Используй ноги, чтобы раскачаться повыше. – Это практически невозможно. Руки горят огнем. Я делаю удар ногами, чтобы увеличить скорость. Теперь я совсем близко к площадке, но немного не достаю. Я упаду, получу травмы, возможно, даже умру – и ради чего все это? Сделав последний отчаянный рывок, я поднимаюсь еще выше.
Астрид ловит веревки, когда я оказываюсь рядом с платформой, тянет меня к себе, помогая мне встать на ноги.
– Это было на грани. – Я задыхаюсь, ноги дрожат.
– Еще раз, – холодно говорит она, и я смотрю на нее, не веря своим глазам. Не могу представить даже то, как я смогу подняться сюда снова, после того, как едва не упала, а уж тем более повторить это прямо сейчас. Но у меня нет другого выхода – я должна отработать свое место и место Тео. Я снова берусь за гриф.
– Подожди, – зовет она. Я оборачиваюсь с надеждой. Она передумала?
– Вот это. – Она указывает на мою грудь. Я оглядываю себя. Она стала больше с тех пор, как я родила, несмотря на то что молоко иссякло. – Они слишком большие, чтобы летать. – Она слезает по лестнице вниз и возвращается с рулоном плотного бинта. – Снимай верх, – велит она. Я бросаю взгляд на тренировочный зал, чтобы удостовериться, что здесь больше никого нет. Затем я приспускаю трико, стараясь не краснеть, пока она заматывает меня так туго, что мне становится тяжело дышать. Она, похоже, не замечает моего смущения.
– У тебя мягко здесь, – говорит она, похлопывая меня по животу, этот жест, слишком интимный, заставляет меня отпрянуть назад. – Это изменится с тренировками.
К залу постепенно начинают стекаться другие артисты, они делают растяжку и жонглируют в разных его концах.
– Что случилось с предыдущей девушкой, с той, с которой вы выступали до меня?
– Не
