приеду завтра. И очень надеюсь на положительный ответ.
– Но я даже не знаю, как вас зовут, – запинаясь и краснея, проговорила Лида.
– Сергей. Но разве это так важно? Ну, мне пора.
Замшевый скрипнул каблуками и направился к выходу. Снова зазвенел колокольчик…
Лагунов не отрывался от компьютера, спина его была выгнута вопросительным знаком.
– Это кто был? – появился из кабинета Борис, до того почти не скрываясь подслушивавший у приоткрытой двери.
– Не знаю, – честно ответила она. – Сергей.
Она и потом старалась быть честной сама с собой. Ей понравился этот человек, хотя внешностью он не блистал, разве что опрятностью. Но было что-то такое в его словах, в манере держать себя, что рождалась уверенность: ему можно доверять – во всем, ему можно верить – больше, чем себе. Влюбленность, любовь – это, конечно, прекрасно, но когда схлынет восторженность и открываются глаза, что остается? Вера.
А он взял и не пришел, ее сыщик. Не пришел ни на следующий день, ни через день, ни через неделю. Исчез, как не было. Лагунов и Борис не лезли с вопросами, спасибо им, а Лида…
Лида искала. И нашла.
– Посетителей не пускаем, – процедила толстуха в белом халате.
– А передачу… Передачу – можно? Пожалуйста!
– Можно. Лучше в коробке, а то набьют сумки, а те хлипкие, собирай потом по полу ваши апельсины.
Пропустили Лиду через неделю, когда больного перевели из реанимации в обычную палату.
– Лидия! Так это вы мне коробки передавали? – спросил Сергей, перебинтованный так, что только щель там, где рот, да еще глаза видны, его глаза.
– Я.
– Коробка с передачами, коробка передач… Это профессионально!
Ей показалось, что щель изогнулась в улыбке.
– Но как вы меня нашли? Постойте, вы видели мою «ниву» и по номеру… Сложно, трудоемко, но осуществимо. Фамилия, адрес, бабульки у подъезда, место работы… Впечатляет! А я вот, Лида, побился. Была машина – теперь металлолом. Новую надо покупать, а то в ЗАГС заявление подавать не на чем съездить будет. Выручите? Дадите консультацию? Вы же у нас в этом деле мастер.
– Могу предложить «форестер», – сказала Лида и тоже улыбнулась.
Край света
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо.
Светлана смотрела в зеркало. Придраться не к чему, и все же она себе не нравилась. Видно, и мама что-то заподозрила.
– Ты позвонила Марии Петровне?
– Позвонила.
У Марии Петровны, которую мама не любила, осуждая за резкость суждений, сегодня был день рождения.
– И правильно. Она так страдает без доброго слова, без участия. – Мама снова поскреблась в дверь: – О чем вы с ней говорили?
– Это она со мной говорила. О политиках. О нравах. О болезнях.
– Последнее время она жаловалась на нездоровье.
– Она всегда жалуется.
– Надеюсь,
