счастья» на Волге. Лида не работает, воспитывает их мальчишек. Не сомневаюсь, их детки возьмут от родителей лучшее: от Димы – целеустремленность и красоту, от Лиды – мягкость и мудрость.
Я же умом похвастаться не могу. Мне это еще Валера объяснил – тогда, накануне выпускного бала.
– Ты… дурная какая-то. Никому не веришь, всех подозреваешь. Думаешь, все тебя хотят обидеть? Это тебя мать настраивает…
– Маму мою не трогай! – я повысила голос.
– А ты не ори. Мать твоя одна, так, наверное, сама виновата. И ты одна останешься. Наверняка. Но я тут разбираться не хочу, меня психиатрия не привлекает, я в экономический поступать собираюсь, а не в медицинский.. Все, пока!
И он ушел к Таньке, которая громко смеялась его шуткам и смотрела снизу вверх совершенно ошалелыми глазами.
Утром следующего дня я записала в дневнике: «Он прав. Мне это не нравится, но он прав. Надо меняться».
И не изменилась. В институте все повторилось с Димой. А потом, позже, с Артемом, в архитектурной мастерской, где я имею честь прозябать по сегодняшний день.
«Прозябать» – это моя оценка, хотя начальство мной довольно. Самая невидная, неблагодарная и кропотливая работа достается мне. Я не ошибусь в расчетах, я не подведу. Из меня получился никудышный архитектор, но очень исполнительный работник. На таких, как я, молятся, и таких не замечают.
Артема я вижу каждый день. Когда я пришла в мастерскую, он на меня сразу глаз положил. Купился на внешность. Ведь я очень ничего, это правда. Цветы дарил, на свидания звал. Мне это было приятно. Но это было неожиданно, и потому пугало. Наш роман продолжался три месяца, а потом он сказал:
– С тобой опасно. Об тебя обрезаться можно. Рядом с тобой и ангел будет чувствовать себя подлецом. Подозрительность должна быть избирательна, а справедливость – милосердна. А ты сначала сжимаешься в ожидании удара, а потом сама начинаешь хлестать наотмашь. Превентивная мера… Ну кому такое понравится?
Никому не понравится, я понимаю. Даже маме моей, хотя именно она выпестовала меня такой: неуверенной в себе, ждущей, что любой встречный только и мечтает, как бы уязвить, насмеяться. Я жалею маму, в свое время ее сильно обидели, и она так и не смогла выпрямиться. И я ее не осуждаю, она хотела как лучше, она хотела уберечь меня, предупредить.
Ей не повезло, ей не встретился человек, кому можно было бы довериться безоговорочно, а теперь не везет мне. Я всегда мечтала быть в окружении людей, которые говорят, что думают, и делают, что говорят. Такие люди есть, я знаю, иначе и быть не может, иначе мир перестанет существовать, захлебнется во вранье. Может быть, такие люди мне встречались. Может быть, и Дима, и Артем, и Валера были именно такими – любящими, преданными. А не смогла заставить себя в это поверить. Я сомневалась… Мне нужны были гарантии! А их никто предоставить не мог.
Теперь вы понимаете, почему я посылаю вам свою анкету, почему согласна на все ваши условия и готова ехать куда угодно, на остров, в тайгу, в пустыню,
