здесь, в темноте, как охранник в сумасшедшем доме.
– Охранник в сумасшедшем доме. Странное сравнение. Почему не надзиратель в тюрьме?
Она не ответила.
– Может быть, вы и сами подсознательно опасаетесь нервного срыва. Как думаете?
– Никак. Я вообще о себе не думаю. Мое состояние не важно. А сравнение… просто вырвалось. И хватит копаться в моей психике.
– Я понимаю, как вам тяжело. В голову лезут самые безумные мысли. Вы идете по тонкой линии, но мы справимся.
– Мы? Это я иду по тонкой линии. Вы сильный, вы в здравом рассудке. В вашем мире все под контролем.
– Мы пойдем вместе. И если вам покажется, что вы падаете, протяните руку – я помогу.
Ева долго молчала.
– Почему вы так добры ко мне? Вы ведь суровый, жесткий, циничный. И вы совсем не похожи на одного из тех чудаков, что жаждут облагодетельствовать человечество.
– Мир – слишком большой проект. Вы правы, я не благодетель. Скорее, наоборот. Но иногда мне встречаются люди, которые не сдаются. Я хочу, чтобы вы не сдавались. Тогда мне и самому станет легче. Так что мой мотив исключительно эгоистический.
– Рада слышать, – буркнула Ева. – Не хочу быть чьим-то проектом.
Он усмехнулся.
– Да вы бы меня выставили за порог.
– Может быть, и нет. Я же говорила, что с вами не чувствую себя одинокой.
– Значит, мне хотя бы на время гарантирована безопасность. Пока ситуация не изменится и я стану вам не нужен. А теперь почему бы вам не замолчать и не постараться вздремнуть?
– Не хочу спать. Вы можете силой меня уложить, но спать силой не заставите.
– Вольное изложение пословицы насчет коня и водопоя?
– Наверное. – Она снова умолкла на какое-то время. Потом заговорила, неуверенно и сбивчиво: – Три месяца. К Бонни эта система не подходит. У нее еще есть шанс, да? Может быть, это и не он, правда?
– Шанс есть.
– Вы умеете ободрить. Уж лучше помолчите.
– Я бы с удовольствием вас ободрил, сказал что-нибудь, что вы хотели бы услышать, но я не стану лгать… не стану питать вас ложными надеждами.
– Будьте вы прокляты. – Она вздохнула. – Нет, спасибо вам.
– Спите.
– Если усну, вернется кошмар.
– Не вернется. Я же здесь, с вами. Когда уснете, включу ту лампу у двери. В случае чего разбужу.
– Будете меня охранять?
– Всю ночь.
– Мне нельзя быть такой слабой. Не люблю раскисать. Я должна как-то с этим справляться.
– Вы справитесь. Но сейчас вам лучше отдохнуть и набраться сил. А я постою на страже. Когда-нибудь, когда трудно будет мне, может быть, вы покараулите мой сон.
– Обещаю.
Ева притихла, но, похоже, не могла уснуть еще минут пять. Наконец дыхание
