старая-старая легенда. Были у пастора две дочери, Бетти и Абигейл. Обе девочки захворали в раннем детстве, да так сильно, что никакие молитвы отца-пастора не смогли их вылечить. Девочки от болезни этой очень страдали, поэтому пастор решил избавить их от нечеловеческих мук. Река Волчья и правда раньше была населена стаями волков. Ходят слухи, что пастор отправил девочек в подвал дома, а сам вырыл из него тоннель прямиком к реке. Он приковал девочек к стенам этой ручной пещеры, и голодные волки в полнолуние разодрали их.
Никто не знает, почему именно так пастор избавил их от мучений, может кто-то ему подсказал, может, он просто был хвор на голову. Вскоре и сам он бросился в реку. С тех пор в Уоквенте начали пропадать дети в разные годы в разных количествах. Никто не знает, почему, никто не знает, для чего. Они просто исчезают. Дом этот пропитан болью… Уоквент тогда был небольшой деревушкой, поэтому в годы войны почти все дома разнесло бомбами и временем, но особняк, как его окрестили, выстоял. Врачи в годы войны пытались сделать там госпиталь, но в его стенах все раненые видели чудные миражи, от чего болели еще сильнее, вешались, стрелялись. Госпиталь закрыли. Ничего хорошего в этом доме нет, поверьте. Ходят слухи, что пастор оставил записку где-то в стенах дома, в которой перед своей смертью и признался во всем. Но ее так и никто не нашел. Поверьте, вы не первые, кто им интересуется. Там часто бывали военные, полиция, но никто ничего не нашел. И вам не следует. Урок окончен. – Итхава снял очки и вышел в учительскую.
Мы очень долго мчались по пыльной дороге, хорошо, что взяли с собой воды. Причудливые перья на руле Илы и правда забавно развевались на ветру.
Проезжая западное озеро, мы решили сделать перерыв. Все-таки было очень жарко, торопиться было особо некуда. Мы бросили велосипеды на обочине и помчались вниз по склону к кромке озера, пробираясь через столбы из камышей.
– А что в этом доме такого, кроме страшилок Итхава. Ну дом и дом. Мало что ли в остальных домах кто-то умирал? – вдруг спросила Ила, когда мы уселись на мягкую траву.
– Да в общем-то ничего такого. Просто интересно, что там внутри. Я уже во всех побывал. Ну таких, где никто не живет. Ничего интересного, старая ободранная мебель, собачьи будки, выбитые окна. Идеальное место для того, чтобы там перекантоваться.
– А там такого нет? Ну, окон, мебели, в других домах… – Ила сидела на траве и выбирала подходящий камешек для броска в воду.
– Снаружи не видно. Я близко не подъезжал. Но там все как-то иначе. Как будто этот дом не из Уоквента. Или даже наоборот – Уоквент не подходит для этого дома.
– Ладно, поехали, посмотрим. Но я могу испугаться и поехать домой, учти. – Сказала Ила, бросив камень в озерную гладь.
– Я тоже.
Мы пошли обратно к велосипедам. Вверх идти оказалось труднее, чем спускаться. Кеды Илы оставляли на земле небольшие сердечки. Она долго мне хвасталась своими новыми кедами с сердечками на подошве. Мы подняли велосипеды, выпили воды и поехали к дому на окраине.
От озера отходила река Волчья и огибала по широкой дуге Уоквент с другой стороны.
