на кого орешь? – сурово спросила мать, делая шаг к Димке. – Это я вру?!
Женщина, торопливо попрощавшись, пошла к выходу. И рядом с ней девочка. Она не оглянулась и скрылась за дверью.
Димке стало все безразлично.
– Так я, значит, вру? – гневаясь, спросила мать.
– Врешь, врешь, – уже машинально, шепотом, ни о чем не думая, повторил Димка.
Он не чувствовал ни боли, ни обиды, когда его колотила мать. А в комнате, куда она его потом втолкнула, он без раздумий сразу же взял молоток и снова начал приколачивать планки. Все у него шло хорошо, и гвозди почти не гнулись, пока он не вспомнил о девочке. Слезы выступили у него на глазах – как она хорошо танцевала – и он, промахнувшись, ударил молотком по пальцу. И тогда он бросил молоток, скорчившись, привалился к стене и, засунув больной палец в рот, заплакал.
Он плакал долго, и потому, когда мать заглянула в дверь и подошла к нему и, присев рядом, спросила: «Чего ты?», – он ответил ей, молча вынув изо рта больной палец, показывая его.
Мать подула на палец, запела шутливо:
У коровки боли,
У собачки боли.
А у сынки моего
Заживи, заживи…
Димка снова заплакал, припал к матери, прижался к ней.
– Ну хватит, ревушка, ну перестань.
А он теснее к ней прижался, и тогда она взяла его на руки, стала покачивать, словно усыпляя.
– Он уже и не болит у тебя, не болит. А что я тебя побила, ты сам виноват. Я же правду сказала, а ты при чужих людях мне: врешь, врешь… Я ведь правду сказала? А?
– Правду, – всхлипывая, согласился Димка.
– А эта девочка что… она учится… в вашей школе?
– В нашей.
– Так ты что, – отстранила его мать от себя и заглянула в лицо: – Ты боишься, что она расскажет и тебя будут дразнить? Да?
– Да, – согласился Димка, хотя подумал об этом только теперь.
– Не бойся, – снова прижала она его к себе, – я зайду к ним. Я ей скажу… Она никому не расскажет. Вот увидишь… Ну пошли. Мне же работать надо. Посиди с нами. Мы потолок забросаем и обедать. А может, погулять хочешь?
– Хочу, – ответил Димка.
И он пробыл на улице до самого вечера. Сначала возле дома слонялся, потом с соседскими ребятами играл.
А вечером, после работы, он с матерью шел к автобусу уже успокоенный.
Еще день стоял. Солнце только-только скрылось, и вокруг было светло. Чуть подморозило, и снежная кашица дороги похрустывала. Услышав карканье, Димка поднял голову и стал глядеть на тяжело летящих ворон. И вдруг на светлом, почти дневном небе он увидел звездочку. Она была маленькая и еле теплилась, светло, словно крошечная серебряная монетка. Димка почти остановился, мать потянула его вперед.
– Смотри, мам, звезда.
Мать взглянула на небо и ничего не увидела.
– Какая еще звезда? Светло совсем. День, – и потащила его дальше.
