ту историю. Она ведь не раз судилась из-за разводов. Очень богатая женщина, как вы, полагаю, знаете. До Диттишема была замужем за известным исследователем. Так или иначе, постоянно на виду и на слуху. Из тех женщин, для которых и дурная слава – тоже слава.
– Возможно, их привлекает не столько слава, сколько знаменитости, – предположил Пуаро.
Идея определенно пришлась Джорджу Мейхью не по вкусу, и встретил он ее с сомнением.
– Ну, может быть… да, – протянул он неуверенно.
– Ваша фирма долго занималась делами миссис Крейл? – спросил Пуаро.
Мейхью покачал головой:
– Нет. Адвокатами у Крейлов были «Джонатан и Джонатан». Когда это все случилось, мистер Джонатан решил, что не может должным образом защищать интересы миссис Крейл, и попросил моего отца взять дело на себя… Думаю, месье Пуаро, вам стоило бы договориться о встрече со старым мистером Джонатаном. От активной работы он отошел – ему за семьдесят, – но семью Крейл знал хорошо и мог бы рассказать вам намного больше, чем я. По правде говоря, мне и сказать-то нечего. Я ведь был тогда мальчишкой. Думаю, даже в суде не появлялся.
Пуаро поднялся, и Джордж Мейхью, тоже поднявшись, добавил:
– Возможно, не помешает поговорить еще и с Эдмундсом, нашим секретарем. Он служил тогда в фирме и очень интересовался этим делом.
В глазах Эдмундса светилась свойственная юристам настороженность. Заговорил он лишь после того, как смерил Пуаро внимательным, оценивающим взглядом.
– Да, дело Крейлов я помню. Некрасивая история. – Старик не спускал с детектива глаз. – Столько лет… не стоит ворошить прошлое.
– Вердикт суда – не всегда конец дела.
Эдмундс медленно кивнул.
– Я и не говорю, что вы не правы.
– У миссис Крейл осталась дочь, – продолжал Пуаро.
– Да, помню. Ее ведь отослали за границу, к родственникам?
– Дочь уверена в невиновности матери.
Тяжелые кустистые брови мистера Эдмундса подскочили вверх.
– Вот, значит, как?
– Можете ли вы сообщить мне что-либо, подтверждающее эту ее уверенность? – спросил Пуаро.
Эдмундс задумался. Потом медленно покачал головой.
– По правде говоря, нет. Я восхищался миссис Крейл. Что бы ни случилось, это была настоящая леди! Не то что та, другая. Бесстыжая, наглая девица. Выскочка, вот она кто. Что и подтверждала всем своим поведением! Миссис Крейл – само благородство.
– Но тем не менее убийца?
Эдмундс нахмурился и ответил с волнением, которого не выказывал прежде:
– Я сам задавал себе этот вопрос, день за днем. Она сидела там, на скамье подсудимых, такая спокойная, такая сдержанная… «Не верю», – снова и снова говорил я себе. Но, месье Пуаро, больше верить было нечему. Яд не мог случайно попасть в пиво мистера Крейла. Его туда влили. И если не миссис Крейл это сделала, то кто?
– В этом-то и вопрос, –
