уже и не только голову. Меня же накажут, Лютик! Ой как меня накажут!
Лютиков приподнялся на локте.
– Как это накажут? – недоверчиво спросил он. – Мы же в Раю!
И опять немного отвлечемся. Поговорим о преступлении и наказании. Некоторые считают, что они не твари дрожащие, а потому право имеют.
Успокойтесь, это вам всем только кажется. Нет, право вы, может, и имеете, но все равно – твари дрожащие. Потому что всегда над вами кто-то стоит: над писателем стоит издатель, над политиком – глава государства, над братвой стоят честные менты, над ними в свою очередь – прокуратура, а над прокуратурой обычно стоит братва. Не нами это придумано, просто жизнь так складывается.
Кто-то не поверит, просто не захочет поверить, но мы ведь служили – знаем. Да и что такое преступление? Это ведь понятие относительное. Когда представитель команды растопыренных пальцев лишает жизни чету пенсионеров, он ведь считает, что совершает благое дело. Во-первых, этих стариков уже на небесах заждались, во-вторых, жилплощадь для молодого поколения освободилась. Но самое главное – государство на пенсиях сэкономит! Поэтому братва искренне огорчалась, что ее за благое для общества дело отлавливали и суровым судилищам подвергали. Они-то считали, что им за это орден надо давать или хотя бы небольшие премии отваливать!
Прокурорские работники в последнее время делятся на умных и дураков. Умные берут взятки, а дураки пытаются жить по закону. Причем последних из года в год становится меньше, законы-то у нас не работают, а люди постепенно умнеют!
Простые граждане тоже пытаются жить по уму.
В городе Царицыне была такая девица – Светлана Миролюбова. Так вот ее в течение года насиловали раз двенадцать-пятнадцать и, надо сразу сказать, каждый раз удачно. Ведь каждое изнасилование приносило ей тысяч по десять-пятнадцать, через некоторое время, когда договоренность с родственниками достигалась в полном объеме, Светлана начинала вспоминать, что дело было позднее, она была довольно сильно выпимши, а потому соглашалась, быть может, даже именно на это самое изнасилование в особо крупных размерах.
А не согласись она на вознаграждение, сидеть бы мужикам из-за жадности своих глупых родственников, каждому ведь ясно, что дыма без огня не бывает, а Светлана была умной девочкой и газеты читала, а потому она испачканные платья, как Моника Левински, хранила в шкафу.
В последнее время жизнь нас приучила к мысли, что преступление и наказание – понятия очень относительные. При жизни Лютиков в этом твердо удостоверился, оттого-то и вырвалось у него это глупое: «Мы же в Раю!»
Это в лютиковской России старых архангелов, твердо придерживающихся буквы закона, уже разогнали, а новые – за ненадобностью государству – еще не подросли. В Раю революций не было, да и архангелы были бессмертны, и законы незыблемы, потому здесь студенту Родиону с его топором просто не было развороту. Да что там Раскольников, попытайся знаменитый Затикян организовать взрывы в Раю, его сразу повязали бы, за мысли одни повязали!
В общем, плохо все выходило.
Вот
