style="font-size:15px;"> – Так, неполадки.
– Изобретаешь? Замечаю. Ну, а что-нибудь есть?
– Пока ничего.
Они шли через канаву. На самой середине канавы стояло несколько рядов изложниц. Квадратные чугунные формы были выше человека. Над ними висел ковш. Со дна в раскрытый запор била блестящая струя металла. Она жутко хлюпала, падая в центральную изложницу. По огнеупорным трубам, проложенным в самом низу, металл наполнял изложницы. Смотря на струю через синие очки, канавные рабочие держали наготове лопаты и длинные железные прутья с загнутыми крючками.
Наступала как раз самая тревожная минута. Ни в одном цирке не следят с таким напряжением за летающим под куполом человеком, с каким следили рабочие за сверкающей струей металла. И вдруг раздался крик:
– Да-ва-а-ай!..
Группа изложниц наполнилась металлом, и теперь надо было переехать к другой группе, которая стояла тут же рядом. Человек, защищая кожаной рукавицей лицо от жары и огненных брызг, нажал на рычаг запора, и огненная струя перервалась.
Тронулся по верху кран, и ковш поплыл над изложницами. Еще несколько команд криками и рукой, и ковш установлен.
Снова открыт запор, и вылетевшая струя металла рассыпалась дождем огненных искр. Но тут же стотонный ковш двинули на несколько сантиметров, и теперь струя без брызг поглощалась литником.
Разливка стали, несмотря на задержку крана, идет хорошо. Металл должен получиться плотным, не пузырчатым.
Кирилл с удивлением и восторгом глядел на дружную работу канавных, как ловко они руководят громадами железа, распределяя по канаве изложницы, убирая еще розовые, не успевшие остыть болванки.
И когда он, не отставая от Ольги, покинул канаву, до него долго еще доносились взрывы. Это с блюминга. Трещали шестерни на кранах, напоминая пулеметную дробь. Но эта дробь покрывалась ревом мартеновских печей.
Едва бригада успела вернуться в мастерскую, как Илья Макарыч крикнул:
– Ранцев, Круглова, на шихтовый кран! У барабана лопнула пружина.
Усталыми глазами глядел Кирилл на мастера: «Может быть, отдохнуть?»
– Давайте, давайте скорей. Кран стоит, – твердил мастер. – Возьмите с собой крановщика, больше у меня людей нет.
– Ну, айда, Кирилл, – сказала Ольга.
Кирилл махнул красной головой и, пряча усталость, крикнул бригаднику:
– Забирай веревку, пошли!
На дворе – светло. Еще невидимое солнце успело окрасить восток. Месяц побледнел, растаял в синеве неба. Вокруг него еще горят две-три звезды. Они – как электрические лампочки, которые забыли выключить. Облачко прячется за горизонт.
Вот и шихтовый двор, заваленный глыбами железного лома. День и ночь вываливают сюда «кости» отживших машин, станков и «объедки» машиностроительных заводов. Здесь же старые ухваты и таганки, древние сохи и плуги, кинжалы с замысловатыми узорами. Все это было когда-то новым, блестящим, а теперь покрылось ржавчиной. Шихтовый двор огорожен железными колоннами.
