заполнили молодые мужчины в туниках и, остановившись в дверях, прислушивались к тому, как измываются над новеньким, который был лет на пятнадцать старше самого взрослого из них.
– Так, где же ты провел вторую половину жизни?
– В цирке братьев Рогови, – ответил Флавий. – Убирал за обезьянами. Ты должен знать это место. Там во второй клетке справа, от двери сидел твой папа.
По казарме пронесся громоподобный хохот. Парень взбеленился. Глаза его налились кровью, руки сжались в кулаки.
Послышались возгласы:
– Вмажь ему, Цицерон!
– Выдерни из него кишки, Цицерон!
– Что ты сказал! – прошипел Цицерон. – Повтори, подонок!..
– Я только сказал, что ты сынок, достойный своего отца… Флавий нырнул под удар и провел правый прямой снизу. Цицерон рухнул, как подкошенный. К нему подбежали двое и принялись приводить его в чувство.
К Флавию подошел белокурый молодой человек с красивым, но порочным лицом.
– Ты неправильно сделал, что ударил его. Ты должен попросить прощения. Цицерон здесь больше всех. А ты еще новичок.
– Я был новичком, когда ты еще ползал под столом и делал в штаны, – ответил Флавий.
– Не имеет значения. Это было там. Здесь ты новичок и должен выполнять наши законы. Я прав? – обратился он к друзьям. Те одобрительно зашумели.
– Хорошо. Я извинюсь перед ним, – сказал Флавий.
– Да. Ты извинишься перед ним. По нашим законам новичок, который обидел старика, должен встать перед ним на колени, попросить прощения и лизать ему пятки. Пока они не станут чистыми. Ты сделаешь это.
– Только сначала он должен полизать мне зад, – сказал Максим. – Пока он не станет чистым.
– Ты упорствуешь, – с удовольствием заметил парень. – Хорошо. Сейчас ты перестанешь упорствовать, Клавдий!
Из толпы выдвинулся высокий худой японец.
– Сделай так, чтобы он стал спокойным.
Японец медлил.
– Клавдий, он ударил Цицерона.
– Хоросо дерай, – сказал японец. – Цицерона большая дурак.
– Мы знаем, что вы не ладите. Но ведь Цицерон пришел почти одновременно с тобой. И мы вас обоих уважаем. Если сегодня его не проучить, завтра он поднимет руку на тебя. Старших надо уважать.
Немного подумав, Клавдий сказал:
– Моя дерай покойна.
Парень отошел, дав японцу место для боя. Приняв стойку, тот с шумом потянул воздух и вдруг с диким воплем с места прыгнул вверх, выбросив вперед правую ногу. Флавий уже был готов к этому, принял удар на блок и, когда японец пролетел мимо, с силой ударил костяшками пальцев по центральному нервному узлу.
Тогда на него набросились все остальные. Спустя мгновение на том месте, где он только что стоял, копошилась груда человеческих тел. Так продолжалось около минуты, потом из кучи разнеслись пронзительные крики, и то один, то другой стали вылетать из общей
