поразительно, насколько глубоко укоренены порочные идеи гегемонии, господства и подавления в умах даже самых выдающихся современников. Сеньор Сальвадор де Мадариага – подлинный интернационалист. Этот ученый, государственный деятель и писатель – превосходный знаток английского и французского языка и литературы. Он демократ, сторонник прогресса и преданный сторонник Лиги наций и всех проектов достижения прочного мира. При этом его отношение к политическим проблемам собственной страны и родного народа исполнено духа непреклонного национализма. Он осуждает басков и каталонцев, требующих независимости, и, опираясь на расовые, исторические, географические, лингвистические, религиозные и экономические соображения, обосновывает доминирующее положение Кастилии. Было бы оправданно, если бы синьор Мадариага отвергал притязания этих лингвистических групп на том основании, что невозможно провести бесспорные границы, а потому их независимость не разрешит, а увековечит конфликт; либо если бы он был сторонником превращения испанского государства, в котором доминирует кастильская культура, в государство, где все лингвистические группы имели бы полную свободу использовать собственные языки. Но сеньор Мадариага имеет в виду совсем другое. Он не является сторонником установления в Испании вместо кастильского правительства наднационального правительства трех языковых групп – кастильцев, каталонцев и басков. Его идеал – это Испания при верховенстве Кастилии. Он не хочет, чтобы на протяжении жизни одного поколения «Испания выпустила из рук достижения многих поколений»[6]. Однако все эти достижения – результат династических браков, а не плоды усилий соответствующих народов. Разумно ли оспаривать утверждение каталонцев, что в XII в. граф Барселонский взял в жены дочь короля Арагонского, а в XV в. король Арагонский женился на королеве Кастильской[14]?
Сеньор Мадариага идет дальше и отрицает право португальцев на автономию и собственное государство. Потому что «португалец – это испанец, спина которого в Кастилии, а глаза устремлены в Атлантику»[7]. Почему же тогда Испания не присоединила Португалию? На это сеньор Мадариага дает странный ответ: «Кастилия не может одновременно быть в браке с Востоком и с Западом»; вероятно, Изабелле, «которая, в конце концов, была женщиной… больше приглянулся не Альфонс, а Фердинанд[15], потому что ведь и такие вещи делают историю»[8].
Сеньор Мадариага разумно выбрал для цитирования видного испанского автора, Анхеля Ганивета, утверждающего, что союз Испании и Португалии должен быть результатом «их собственного свободного выбора»[9]. Но беда в том, что португальцев не привлекает перспектива кастильского или испанского владычества.
Еще удивительней представления сеньора Мадариаги о колониальной и международной политике Испании. Говоря об американских колониях, он замечает, что испанская
Madariaga,
Madariaga,
