самолюбием, – чуть не плача сказала Маруся.
– Ерундейшая чепуха!
Маруся тронула узел волос на макушке, но промолчала. Митя внимательно посмотрел на жену: лицо у неё было так усеяно веснушками, словно плеснули акварельной краской.
– Э-э… – произнёс, темнея, мужчина. – Я не могу иначе играть. Пойми, это же «Монополия», а не поддавки…
– Я-то понимаю… А ты, мамочка? – вмешался в родительский разговор Алёша – девятилетний мальчик с взлохмаченными волосами и лицом футболиста. Он глядел на отца бледными добрыми глазами.
Митя остановил его суровым, скудным голосом:
– Лёшка, а ну-ка собирай карточки… Больше играть с вами не буду – клянусь ерундейшей чепухой!
– Пап, это…
– Ты понял?
– Понял, конечно, – ответил мальчик суконным голосом.
– Ну, вот и наводи порядок.
Сын склонился над кухонным столом, будто переломленный ремнём в талии. Игровые карточки не слушались – валились из рук, обычно цопких. На глазах предательски выступили слёзы.
– Лёшка, не распускай сопли… Слышишь?
– Угу.
– Мить, отцепись от него… Зачем травить?
– О, слова-то какие: «отцепись», «травить»!
– Прошу, перестань…
Мальчик схватил коробку «Монополии» и брызнул из кухни.
– Довёл ребёнка…
– Говорю, вам меня не уесть… – Митя глянул в самую глубину Марусиных глаз и осекся.
В примытой сумерками комнате стало тихо.
Жёлтое, с провалившимися щеками лицо мужчины стушевалось. И без того худой, как призывник, он сделался ещё более худым. Плоские слипшиеся губы заблестели.
– Что с тобой? Тебе плохо?
– Брось, ерундейшая чепуха…
– Какая чепуха? Ты свалишься сейчас. Давай иди сюда…
Женщина помогла мужу перебраться из-за стола на диван.
– Опять язва?
– Опять двойка.
– Сейчас… Сейчас, найду твоё лекарство.
– Жалкие забубённые головы… Всё обижаем друг друга… И зачем?
– Ты прав, Митя… Незачем. Вот, прими обезболивающее…
Маруся нашарила выключатель.
На кухонном столе, освещённом сверху матовым электрическим шаром, одиноко синела игровая карточка.
«Алёша забыл», – догадалась женщина, но сказала иное:
– Отдохни, а я ужин пока приготовлю.
Прежде чем взяться за нож, Маруся заглянула в забытую сыном карточку, на которой было начертано: «Отправляйтесь в тюрьму! Вы не проходите поле “вперёд” и не получаете вознаграждение».
– И снова я в глубоком подъёме, – вздохнула женщина.
Странные мысли зашевелились в её голове: «Катала – это шулер или профессиональный картёжник? Кем всё-таки был мой отец? Гм, не могу представить папу банкующим… С его ранней
