не в себя, а на ребенка. Он вновь попытался понять, что же заставляет выделять ее из череды встречающихся привлекательных и даже красивых женщин. Красива? Стройна? Молода? Да, да! Все так. Но ведь не только это. Мало ли таких. И вдруг он обнаружил, что все в ней – и в облике, и в одежде, и в манере вести себя – отличалось какой-то сдержанностью и простотой. За все те годы, что Зимин не видел ее, она мало изменилась, даже прическу не поменяла – та же короткая стрижка. Но как высоко и гордо держит голову! Природа постаралась, одарила ее удивительным обаянием. Обаянием внешней простоты и скромности, которые всегда, как думалось ему, были признаками благородства. Вот это явное благородство, столь редко встречающееся сегодня, и заставило Зимина выделить ее из числа многих. Пароходик уже подходил к пристани, и засидевшиеся дачники стали подниматься с мест, выстраиваясь в очередь на выход. Зимин обычно ждал, когда все пройдут, чтобы выйти на пристань без толкотни, свободно. Ундина уже стояла в толпе.
«Если я сейчас не подойду к ней и не заговорю, она никогда не вспомнит о моем существовании», – решил вдруг Зимин. Он поднялся с места и поспешил встать у нее за спиной. Ребенок ее с любопытством присел перед разлегшейся на скамейке чернявой собачонкой. Та завиляла хвостом. Зимин поспешил с советом:
– Будьте осторожны! Не дай бог укусит! – и тут же без паузы осмелился: – Вас давно не было видно. Должно быть, это создание не позволяло?
Ундина, не оборачиваясь, кивнула в ответ и переложила набитый пакет в другую руку, а освободившейся прижала к себе дочку, стараясь в толчее оградить ее от теснившихся в очереди пассажиров.
– Давайте-ка я помогу вам. Возьму пакет, а вы поднимите девочку на руки, – отважился Зимин.
– Но он не тяжелый, – возразила она.
– Так вам будет удобнее.
Ундина отдала Зимину пакет. Теперь он с полным правом мог держаться рядом. Сойдя на пристань, она протянула было руку за пакетом.
– Нет-нет! – возразил Зимин. – Там впереди песок, вам тяжело будет.
Но вот пески закончились, перешли на твердую землю, уже было неловко удерживать ее поклажу, он с сожалением отдал пакет и, простившись, пошел было через заросли бурьяна на свою тропу, но обернулся. И вовремя. Ундина постояла мгновение, словно в раздумье, и направилась вслед за ним. Зимин улыбнулся и молча протянул руку за пакетом. Она отдала ему его, и они пошли вперед. Некоторое время шли молча. Зимин вдруг вспомнил, что еще в прежний раз он как-то услышал, что ее называли Аней.
– Вас ведь Аней зовут? – спросил он.
Она кивнула.
– А я Петр Сергеевич.
Назваться попросту, без отчества, он не решился.
– Вы знаете, Анечка, я ведь уже однажды помог вам. Через эти же самые пески ведро ваше как-то на пристань притащил, – сказал Зимин.
– Правда? – искренне удивилась она. – А я не помню.
Голос ее был чистый, приятный, говорила
