style="font-size:15px;"> Сын стоя, как это положено в черкесских семьях, поздоровался с отцом и молча вытянулся перед родителем, ожидая его приказаний.
– С чем прибыл, Айдарбек, со славой или позором?
– В борьбе за трон Тогрул убит его братом Токтой.
– Ты не смог защитить своего хана?.. Зачем тогда приехал домой? Хочешь замусорить отчий дом позором?
– Отец, разреши сказать слово.
Ни один мускул не дрогнул на каменном лице Елбаздука.
– Я прекрасно помню наш моральный кодекс Уэркъ хабзэ: жизнь продай, купи честь! Но силы были слишком неравны, глупая смерть не принесла бы чести. В той ситуации Тогрула спасти было невозможно, я решил спасти его сына – наследника престола Бату-хана.
– Ну, и где же он, наследник? – стараясь не выдать раздражения, спросил князь.
– Узбек у ворот твоей усадьбы.
– Так веди скорее внука в дом.
Айдарбек не успел переступить порог, как Елбаздук поднялся:
– Узбек не только внук мой, он мой хан, хана я встречу сам.
Князь вышел за ворота. Смеркалось, но последние лучи солнца еще светили за горами, отбрасывая на землю темные тени.
Отряд моментально спешился и припал на колени перед князем, коленопреклоненным был и Узбек. Елбаздук подошел, поднял внука, поклонился ему.
– Добро пожаловать, мой хан, да продлит Аллах твои годы! Твой верный слуга Елбаздук рад видеть тебя в своем доме!
Узбек вошел во двор усадьбы, за ним последовали князь и Айдарбек, которого сразу за порогом остановил отец.
– А тебе, сын, пора возвращаться в Орду, смыть позор кровью. Токта не должен долго жить. Узбека буду воспитывать я, он станет хорошим джигитом.
Когда сын переступал порог, Елбаздук добавил:
– Ты знаешь, на какой поляне пасутся табуны моих узденей.
Мать Айдарбека скорбно смотрела вслед уходящему отряду, она даже не успела обнять своего родного мальчика, не угостила его любимой пшеничной похлебкой и сыром. Печаль заполнила душу матери, но она не могла вмешиваться в дела двух мужчин-воинов, не могла принимать каких-либо решений.
– Ну ладно, – утешала себя мать, – увидела сына живым-здоровым, слава Аллаху, великому и милосердному.
Айдарбека никогда не пугала темнота, ночью он видел не хуже, чем днем, тем более в родных горах, которые с детства обошел вдоль и поперек со своим воспитателем-аталыком, потому и сейчас он уверенно вел отряд по узкой тропе к перевалу Гум-Баши, за которым открывалось плато Бийчесын – летнее пастбище карачаев и черкесов. Вскоре отряд был у цели, ночью близко к табунам они не подъезжали, а когда на рассвете бриллиантами засверкали заснеженные вершины Эльбруса, монгольские всадники спустились на плато. Табунщики сразу узнали Айдарбека. По закону черкесов молодой князь мог взять из табуна жеребенка,
