небе рисуется силуэт одинокого ястреба, точно заснувшего, раскинув свои крылья. Тихо и ясно, мир божий царит на земле.
Время – октябрь 1900 года, место – Хоп-Кэнон, серебряный рудник в долине Эсмеральды, очень высоко лежащее, уединенное, недавно образовавшееся поселеньице. Обыватели надеются найти тут богатую руду, но пока дела идут так себе; через год или два вопрос этот окончательно будет решен. Состав населения – человек двести рудокопов, одна белая женщина с ребенком, несколько китайцев, занимающихся стиркой белья, пять скво – индейских женщин и с дюжину бродячих индейцев в измятых пробковых шлемах, костюмах из кроличьих шкур и с оловянными ожерельями на шее. Мельниц еще нет, так же как нет ни церкви, ни газеты. Поселок существует всего два года, прославиться еще не успел и мало кому известен.
По обоим берегам заросшего камышом ручья стенами поднимаются горы в три тысячи футов высотой, а вдоль этих берегов змеится поселок – ряды без всякого порядка разбросанных хижин и шалашей, которых солнце касается только раз в день при своем прохождении через меридиан. Поселок тянется мили на две, но хижины стоят на удалении одна от другой. Таверна представляет собой единственный дом, поскольку лишь она построена из рубленых бревен. Она занимает центральное положение и по вечерам служит местом сбора для всех обывателей. Они там пьют, играют в карты, в домино и даже в бильярд, хотя сукно все изорвано и склеено пластырем; киями служат простые палки, шары расколоты, трещат, когда катятся, и останавливаются вдруг, а не постепенно. Игра на таком бильярде доведена до первобытной простоты – человек, с одного удара положивший шар в лузу, считается выигравшим и имеет право даром выпить кружку пива или рюмку водки.
Шалаш Флинта Бакнера был самым крайним на южном конце поселка, а его рудный участок находился с противоположной стороны, северной. Флинт ни с кем почти не сближался; люди, пробовавшие познакомиться с ним, скоро раскаивались в этом намерении и отставали. Биографии его никто хорошенько не знал, и многие сомневались в том, что даже Самми она известна. Сам Хильер, впрочем, говорил, что ничего не знает, особенно когда его спрашивали малознакомые люди. Флинт делил жилище с англичанином, вялым юношей лет шестнадцати, с которым обращался весьма грубо как наедине, так и на публике. Фетлок Джонс, так звали этого юношу, рассказывал, что встретился с Флинтом на работах и, не имея ни роду, ни племени, ни состояния, ни опытности, предпочел работать на Бакнера из-за жалования, состоявшего из ветчины с бобами. Больше он ничего сообщить не мог.
С месяц уже прожил Фетлок на таком рабском положении, однако его внешняя вялость и апатия скрывали медленно разгорающееся пламя гнева за обиды и унижения, которым подвергал его хозяин. Подобные этому юноше люди особенно страдают от таких обид, гораздо больше, чем люди мужественные, способные вспылить, дать сдачи и тем уменьшить свое душевное напряжение. Добродушнейшие из обывателей поселка решили принять участие в судьбе Фетлока и попробовали переманить его от Бакнера,
