говорит Клавдиан, оправдало небеса: Abstulit hunc tandem Rufini poena tumultum. Absolvitque deos*.
104
<Спиноза>. Политический трактат, V*.
105
См.: «Nouvelle Revue Française», novembre 1937.
106
Думаю, можно оставить без внимания притязание Морраса обосновать свою ненависть к демократии на науке. Впрочем, если бы его антидемократизм ограничивался лишь интеллектуальной сферой, как у Шарля Бенуа или Этьенна Лами, а не выражался в угрозах и действиях, мы первые осудили бы тех, кто стал бы его беспокоить.
107
И государство здесь – единственный судья. Я полагаю, если бы во время полемики по делу Дрейфуса оно рассудило, что надо заткнуть рот поборникам справедливости, последние могли бы ответить ему только тем, что бросили бы ему в лицо свое презрение. Государство, даже демократическое, есть, как государство, сущность практическая, которая, стало быть, заключает в себе в возможности и по определению подавление идеальных ценностей. Здесь я вполне един с Роменом Ролланом: «Все государства дурно пахнут».
108
Рене Лалу («Gavroche», 8 mars 1945).
109
По всей видимости, Жану Полану; П. Валери, написавшему судьям Бразийяка в его защиту.
110
J. Maritain. Christianisme et Démocratie, p. 35.
111
Bergson. Les Deux Sources de la morale et de la religion, p. 304.
112
Жан Лакруа («Esprit», mars 1946).
113
Jules Romains. Le Couple France-Allemagne, p. 52.
114
Я охотно прибавил бы к ним отвлеченную красоту, о которой чужеземка из Мантинеи говорила Сократу: прекрасное само по себе – это не «когда-то, где-то... прекрасное, а в другое время, в другом месте... безобразное»*.
115
См.: Lévy-Bruhl. Les Fonctions mentales dans les sociétés inférieurs, p. 79.
116
Точно так же, я думаю, неотделима от человеческого ума идея отвлеченной красоты (впрочем, требующая конкретизации), судя по тому, что, поддаваясь крайностям моды, он всегда в конце концов отвращается от произведений, которые откровенно глумятся над этой идеей, – например, от нарочито бессвязной литературы, именующей себя нынче сюрреализмом и бытовавшей, в сущности, во все эпохи.
117
Речи к немецкой нации, VII.
118
Этика, Предисловие к IV части*.
119
См. выше.
120
Разум, когда он сознательно ставит себя на службу практическому интересу, например, берется за разработку конституции для государства, не является духовно-интеллектуальной ценностью.
По существу несозидательный характер разума – истина, с которой тоже не согласен демократ. Однако же ясно, что сегодня народ, создающий нечто новое, – это народ, глумящийся над разумом в общепринятом смысле слова: Советская Россия.
121
J. Benda.
