то вышло бы довольно большое имение. Я серьезно намерен купить эту землю и дать ее в приданое Леонтине. Представь себе, что к твоей сестре сватались уже трое, не подозревая даже, что за ней такое приданое.
Во всяком случае я не начну ничего, не посоветовавшись с тобой. Мне хотелось бы, чтобы ты познакомился с Рошвилем. (Предупреждаю тебя, там много дичи.) Ты посоветуешь, какие мне сделать перемены и улучшения в замке. Я вполне полагаюсь на твой вкус. Но все, что я сказал тебе, должно остаться между нами. Я желал бы удивить Леонтину, сказав ей в один прекрасный день: «Ну, крошка моя, Рошвиль принадлежит тебе, это свадебный подарок от старого дяди…»
Но я уж слишком разболтался, дитя мое, спешу окончить. Не знаю, буду ли я в Гавре или в Рошвиле, когда ты приедешь. Во всяком случае по приезде в Марсель зайди на почту, где ты найдешь мое письмо: в нем я сообщу тебе, куда ехать.
До свидания же, милый мой, целую тебя с родительской нежностью, твой дядя Филипп Домера.
P. S. Вместе с этим письмом посылаю тебе три банковских билета в тысячу франков каждый. Быть может, у тебя есть какие-то долги».
– Черт побери! – воскликнул Жобен, прочитав последние строки. – Достойный дядя! Жаль, что у такого превосходного человека племянник – такой подлец.
Он снова положил письмо в портсигар.
– Очень трогательное, но ничего не объясняющее письмо, – продолжал он. – Из него только видно, что Жорж Прадель горюет, а дядя приписывает это горе любовным страданиям. Я ожидал большего… Но прочтем другие письма.
Второе письмо, тоже от дяди, было адресовано в Марсель, о нем Домера упоминал в своем первом послании. Вот оно:
«Получив твою телеграмму, отправленную в день твоего отъезда, я заключил, что ты теперь находишься в море, а послезавтра приедешь в Марсель, где тебя и будет ожидать это письмо. Я сейчас ни в Гавре, ни в Рошвиле, а в Париже, вместе с твоей сестрой, куда приехал по весьма важным делам. Жду тебя в Гранд-отеле. Поедем вместе в Нормандию».
– Вот тебе раз! – вздохнул полицейский. – Ай да письма, на которые я так рассчитывал!
Взглянув на третий конверт, на котором не было марки, Жобен прочел следующую надпись: «Господину Жоржу, лейтенанту зуавов. (Отдать ему, когда приедет в Гранд-отель)». В правом углу конверта было написано вкось: «Поручается служащим в бюро Гранд-отеля». За этим следовала подпись: «Филипп Домера».
Жобен хотел вынуть письмо, но конверт оказался пуст.
– Черт побери! Этого еще недоставало! Но, по всей вероятности, у молодого человека сохранилось это письмо, так как даже конверт уцелел! Что же он сделал с ним?
Жобен внимательно осмотрел все углы комнаты и вдруг увидел в камине смятую бумажку с обгорелым концом.
– Это, должно быть, письмо. Прадель, вероятно, закурил им сигару… Посмотрим.
Полицейский поднял бумагу, расправил ее и с радостью увидел, что не ошибся.
