в том же порядке, что и прежде. Говорили они то же самое, почти в тех же выражениях, но так как слова их записывались, то это отняло много времени.
Когда неграмотный Андош Равье подписывался крестиком под своими показаниями, пришлось принести свечи. Оставалось допросить Жана Поке, но следователь хотел сначала узнать мнение Жобена о полученных сведениях.
– Ну, – спросил он, – что вы скажете о Сиди-Коко? Нужно ли нам искать другого виновного? Не доказана ли виновность чревовещателя?
Жобен отрицательно покачал головой.
– Как! – воскликнул следователь. – Вы считаете этого человека невинным?
Жобен повторил отрицательный жест и ответил:
– Вы делаете мне большую честь, советуясь со мной. Скажу откровенно, что в глубине души я почти уверен в невиновности чревовещателя.
– Да ведь против него есть улики.
– Позвольте спросить какие?
– Во-первых, тот факт, что он находился вчера вечером в парке в то время, когда было совершено убийство, и спускался на дорогу с ветвей каштана, где его видел Андош. Разве этой улики недостаточно?
– По-моему, недостаточно, это лишь доказательство того, – возразил Жобен, – что Сиди-Коко, несмотря на запрет Мариетты, хотел ее увидеть… Влюбленному это простительно, осмелюсь к тому же заметить, что для совершения убийства чревовещатель должен был войти в парк после того, как он из него вышел…
– Нет, когда Андош Равье видел его, преступление было уже совершено.
– Я с этим не согласен.
– На каком же основании?
– Да ведь Андош сказал, что тогда на колокольне пробило девять часов. На то, чтобы совершить преступление и найти деньги, преступнику понадобился по крайней мере час. Нельзя же предположить, что Жак и Мариетта в восемь часов улеглись спать, тем более что Жервеза ушла от них в половине девятого.
– Свидетель легко мог ошибиться во времени, потому что находился под влиянием выпитого сидра.
– Это еще подлежит сомнению.
– И все-таки, – сухо сказал следователь, – я уверен, что убийца – Сиди-Коко.
XV
Жобен поклонился:
– Вы сами пожелали узнать мое мнение, господин следователь, и я, как и всегда, откровенно высказал его.
Абади понял, что уязвил полицейского.
– Конечно! – воскликнул он. – Ваша откровенность делает вам честь. Мы расходимся во мнениях, но вы, быть может, видите больше, чем я. Ход дела покажет, кто из нас прав… Во всяком случае я считаю необходимым арестовать чревовещателя. Если он окажется невинным, то я отпущу его после допроса.
– Разумеется, – заметил Фовель, – с подобного сорта людьми не церемонятся… Арест не скомпрометирует их, им нечего терять!.. Этот сброд, извините за выражение…
– Полно, господин мэр, разве нет среди акробатов честных людей?
– А
