уже приблизилась к краю стола и в следующую минуту перестала бы быть видна с того места, где он стоял. Но Пинкертон не потерял присутствия духа.
– Ага, фитиль, – пробормотал он спокойно. – Разумнее всего будет, если я потушу красную искорку и внимательнее рассмотрю, в чем дело. Это предпочтительнее, чем отправиться в нежданное воздушное путешествие.
Он спокойно приблизился к столу, нагнулся и потушил пальцами красную точку, поднимавшуюся по шнуру. Затем зажег спичку и стал исследовать стол. Тут с его уст сорвалось резкое восклицание:
– Это черт знает что такое!
Между деревянными брусками под столешницей был прикреплен блестящий металлический предмет. Сыщик успел погасить фитиль уже почти около самой его поверхности. С крайней осторожностью он извлек этот предмет и, тщательно рассмотрев, понял, что подозрения его оказались вполне оправданными.
Пинкертон держал в руках сооруженную по всем правилам бомбу. Это был металлический цилиндр величиной с еловую шишку, содержимого которого хватило бы, чтобы разнести в клочья небольшой домик вместе с его обитателями. Сыщика охватила дрожь при мысли, что оставалось всего лишь несколько секунд до момента, когда должен был произойти взрыв. Но теперь, когда опасность была устранена, он расхохотался.
«Ты опять ошибся в расчетах, мой старый друг! – сказал он про себя. – Слишком рано ты восторжествовал и теперь сам являешься иллюстрацией к своим собственным словам: «Хорошо смеется тот, кто смеется последний!»
Сыщик отрезал от бомбы остатки зажигательного шнура и сунул ее в карман, поскольку намеревался этой же ночью доставить ее в управление полиции, чтобы там и разрядить. Затем, закутавшись в свой черный плащ и надев шляпу, он по дороге в полицию решил сначала зайти в дом номер пять по Габур-стрит, чтобы еще раз тщательно его осмотреть.
На волоске от смерти
На улицах было уже совсем тихо, когда Пинкертон подошел к небольшому домику, где совсем недавно убили старую Бетти Сипланд. Этот случай снова занимал все его мысли, и сыщик был мрачен и задумчив. Он чувствовал досаду из-за того, что это дело до сих пор оставалось совершенно ему непонятным. А может быть, прав был Макконелл, подозревая, что убитая владела большими средствами, которые не тратила из скупости?
Когда сыщик оказался на Габур-стрит, он заметил, что в домике по соседству с номером пятым, в котором жила старуха Мария Петерсон, часто встречавшаяся с убитой и уже дававшая ему показания как свидетельница, еще горел свет.
Пинкертону пришло в голову неожиданное решение. Он быстро направился к домику и тихонько постучался в окно.
– Кто там? – раздался изнутри испуганный голос старухи.
– Не бойтесь, миссис Петерсон, – негромко ответил сыщик. – Это я, следователь, которому вы совсем недавно давали показания касательно вашей убитой соседки. Мне надо узнать еще кое-что очень важное.
На окне домика осторожно отодвинули занавеску.
