где рыбу мы ловили,умолк в преддверье холодов.
Не дрогнет жёлтая дорога,
не зачернеет тучей даль.
Какая тихая тревога,
какая светлая печаль!
Вдыхая пряный запах дола,
как терпкий папиросный дым,
поверишь ты, что долго-долго
ещё ты будешь молодым.
И августа уже не жалко…
Лишь в серости ноябрьских дней
поймёшь, что лето провожал ты,
прощаясь с юностью своей…
«На могиле отца – два тополя…»
На могиле отца – два тополя.
Не сидеть бы мне в их тени…
Но стволы почему-то тёплые
даже в злые осенние дни.
Тополей этих сущность – добрая.
И легки они, и туги.
На могиле отца два тополя.
Две руки.
«Как сильно пахнет снегом в ноябре…»
Как сильно пахнет снегом в ноябре,
когда нет ни снежинки на дворе,
когда плывут, печальные слегка,
бесснежные, пустые облака.
Как сильно пахнет снегом в ноябре,
когда привычно встанешь на заре
и по знакомой улочке пойдёшь
через холодный моросящий дождь.
Как сильно пахнет снегом в ноябре
от голых веток, от земли, от рек,
когда, как вестник снежной той поры,
в лицо ударит колющий порыв!
И город под внезапно чистым небом
весь смутным ожиданием томим…
Как густ он, запах снега,
перед снегом!
А в снегопад он еле уловим.
Проводы лета
…И запахло летом – запалённым…
Я давно такого не видал,
чтоб над пожелтевшим за́ ночь клёном
август богатейски хохотал!..
А сентябрь пришёл – не разозлённый,
на него ходил я поглядеть:
за обыкновенный лист зелёный
щедро платит золото и медь.
Но деревьям не в новинку это,
от такой награды тяжело,
и молчат с рассвета до рассвета,
кутаясь в последнее тепло.
Скоро дни в унынии потонут:
пьяный ветер, холод, сер и зол.
А пока – лишь дождичек протопал
да туман на цыпочках прошёл.
Но у Волги, в сквере вдоль дорожек,
огоньками странной красоты,
холодея от рассветной дрожи,
не погаснуть силятся цветы.
Сто́ит только лучше приглядеться,
и увидишь, хоть не без труда,
как в дупло луны ползёт погреться
муравьём серебряным звезда.
Не гадаю – что там будет после…
День пройдёт быстрей другого дня,
и
