были прямоугольные очки в проволочной оправе, которые полностью меняли его улыбку. Делали взгляд холодным, расчетливым. В глазах мужчины читалась угроза.
– Знаю, что вы человек с именем, у меня же только связи, но я требую…
– Требуете? – Гордон плюхнулся в одно из кресел на львиных ножках рядом с круглым столом, не спеша закурил. – Требуете? Любопытно. Что же вы требуете, Чули? В лучшем случае вы можете требовать адвоката. Потому что вашему бизнесу пришел конец. Посмотрим на ваши требования, когда за вами приедет полиция. Потому что в этот раз вы перегнули палку.
– О чем вы? – Несмотря на свои габариты и ранний час, Чули на удивление шустро вскочил.
– О еврейской девушке, которую во вторник ночью нашли мертвой на улице Надьдиофа.
– Ничего о ней не знаю.
– Будь я на вашем месте, я бы тоже предпочел не знать, – кивнул Гордон. – Проблема в том, что все остальные знают правду: девушка числилась у вас в шайке.
Через завесу табачного дыма Гордон наблюдал, удастся ли его блеф.
– О ком вы говорите, несчастный?
– Как вижу, вы действительно ничего не знаете. – Гордон встал. – Тогда прошу прощения, видимо, я ошибся.
– Наверняка ошиблись. Спозаранку вламываетесь ко мне в квартиру, орете в коридоре, болтаете какой-то вздор.
– Еще раз прошу прощения. Я просто хотел согласовать с вами статью, прежде чем ее напишу. Знал, что вы будете отрицать, но стоило попробовать. Так и напишу, что вы отрицаете.
– Отрицаю? Что вы там пишете?
– Я думал что-то вроде: «Чули, глава шайки с улицы Харшфа, отрицает, что девушка работала на него».
– Вы не можете такое написать, потому что это неправда.
– Послушайте, я и не ждал, что вы признаетесь. Главное, что я здесь был, вы отрицали, это и напишу. Все равно это была ваша девушка.
Гордон развернулся и пошел к выходу. Сейчас или никогда.
– Полиция загребет в тюрьму на каких-то пару недель, подумаешь. Дело-то не прогорит, верно?
На лбу у Чули выступили капли пота.
– Вы сами прекрасно знаете, что тогда мне конец.
– Знаю, знаю, но ничего не могу поделать. Если бы речь шла о простой деревенской проститутке, я бы просто махнул рукой. Но речь идет о девушке из порядочной еврейской семьи. Хуже полиции может быть только мнение общественности, которая не будет благосклонной, узнав, что девушка, ко всему прочему, была еще и беременна. Отправить на улицу будущую мать? Чули, есть ли в вас хоть капля жалости? Смерть беременной женщины – это скандал, будь она даже проституткой, на которую напали в подъезде и сильным ударом в живот лишили жизни. Вскрытие показало, что смерть наступила не сразу, отчего была еще мучительнее. Как для девушки, так и для ребенка.
На лице Чули было написано все, о чем тот сейчас думал. Он быстро посчитал, поделил, умножил и понял: у него нет
