эта девушка тут что делает?
– Я делал ее портрет.
– В полный рост, в обнаженном виде?
– Это уже мое дело, как и кого я снимаю. Тем более, это даже не я решаю, а мои заказчики.
– Ваши заказчики.
– Они самые.
– Полиция нравов знает о ваших делишках?
Лицо Шкублича налилось кровью. Гордон зашел слишком далеко. Не стоило пугать старика, по крайней мере не сейчас и не таким образом. Доказательств все равно не было, и вовсе не исключено, что полиция нравов в курсе деятельности Шкублича. Чего Гордон добьется, если сходит на улицу О и напишет донос? Пока ничего. Пока сам не поймет, что ему нужно, ничего не сможет сделать. Теперь он был совершенно уверен, что фотографии сделал этот старикашка, но вытянуть из него ничего не удастся.
– Советую вам покинуть помещение, – прошипел Шкублич.
– Я еще приду, – сказал Гордон, развернулся на каблуках и захлопнул за собой дверь.
Большой кольцевой проспект наконец-то ожил. Народа на улице было меньше, чем в обычный четверг, сегодня было относительно тихо, но тем не менее жизнь начала возвращаться в свою колею. На какое-то время, потому что сегодня в три часа дня в Купольном зале Парламента открыли катафалк с телом Гёмбёша, и до субботних похорон многие планировали прийти, чтобы почтить память премьер-министра.
Гордон сел на трамвай и отправился в редакцию, по дороге читая обзор газеты «Пештский дневник». Публика действительно могла почтить память главы правительства, только вот в Купольный зал без приглашения не попасть. Гордона обязали присутствовать на мероприятии от редакции, и это уже сейчас приводило его в ярость. Он терпеть не мог ни открытых гробов, ни мертвецов. Ясно, что это церемония прощания с премьер-министром, но репортеру становилось не по себе от одной только мысли, что ему придется стоять перед Парламентом, а затем сопровождать траурную процессию до кладбища Керепеши.
Едва Гордон зашел в кабинет редакции, как его громкими восклицаниями поприветствовал ведущий репортер рубрики криминальных новостей Иштван Лукач.
– Доброе утречко, господин репортер! Позвольте спросить, где вы, черт побери, изволили пропадать? Все в редакции без устали работают, а вы спокойно совершаете променад.
Гордон с удовольствием бы развернулся и ушел, но он решил выдержать взгляд Лукача.
– Я работал.
– Работали? – отозвался Лукач. – Говорите, работали. Над чем же это вы работали, позвольте спросить.
– Над делом детектива Роны, – ответил Гордон.
– Да кого это, боже мой, интересует? – воскликнул Лукач.
Теперь к ним повернули головы все, даже те, кто до этого яростно печатал. Если ведущего репортера разозлить, он мог выражаться так, что его ругательства граничили с богохульством.
– Ваше место здесь, а не где-то еще. Кроме того, Рона – уже вчерашняя новость. Если вы не заметили, мы работаем в ежедневной новостной газете. Нам нужны новости,
