он, потянулся было к ликёрной бутылке и обнаружил, что она почти пуста.
И почувствовал, что в организме идёт какая-то странная реакция – возможно, «Кюрасао» вступил во взаимодействие с «Абсолютом» и «Араратом».
– А можно я на полчасика прилягу? – неожиданно робко попросил он.
– Дамский вопрос, – улыбнулась Дарья. И это было последним, что слышал Карагодин, проваливаясь в тёмную бездну алкогольного небытия.
Есть же хорошие люди на белом свете!
Встреча с Савойским была запланирована на платформе станции метро «Войковская». За пыльноватым стеклом вагона пролетали жгуты каких-то кабелей, проложенных по стенкам туннеля метро, которые периодически сменялись групповыми портретами граждан на платформах. Граждан становилось всё меньше и меньше. Тройная доза совершенно чумового по крепости эспрессо, которую обескураженная каким-то несостоятельным визитом Карагодина приготовила красавица Дарья, оказала странное действие. Абстинентных страданий он не испытывал, но пребывал в состоянии какого-то странного ступора. Вагон болтало, Карагодин с неизменной походной сумкой по прозвищу «такса» через плечо вглядывался сквозь пыльное стекло вагона в пролетающие за ним конструктивы туннеля и, загипнотизированный их мельканием, перестуком колёс, опомнился лишь тогда, когда услышал:
– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Водный стадион».
Поезд дёрнулся, стал набирать ход, и перед Карагодиным проехало растерянное лицо Савойского, который, согласно договорённости ожидал его на платформе станции «Войковская». «Идиот!» – внутренне крикнул Карагодин, мгновенно мобилизовался и дал Савойскому сигнал: хлопнул себя в грудь и показал рукой с растопыренными пальцами, чтобы тот оставался на месте.
В ответ Савойский, понявший ситуацию, погрозил другу кулаком, и стало понятно, сигнал принят.
– Ну ты даешь, – сказал Савойский, когда через пять минут Карагодин, тяжело дыша, выскочил из вагона встречного направления. – Совсем спятил.
– Звиняйте, дядьку, – пытался шутить Карагодин, – замечтался.
– Понятное дело – сам такой. Ты как?
– Да вроде нормально, выпил у приятельницы три чашки кофе, и вроде нормально.
Савойский хмыкнул:
– Ну, это ненадолго. Так, поверхностная терапия. Погнали, времени в обрез.
На Речном вокзале схватили такси, погрузили походный скарб в багажник, устроились на заднем сиденье. Помчались сквозь снежные вихри.
Савойский деловито покопался в сумке, извлёк оттуда бутылку «Арарата» и два пластиковых стаканчика.
– Держи.
Карагодин покорно взял посудинку, легкий пластик визуализировал отчётливый тремор. Савойский плеснул по стаканчикам коньяку.
– Ну, давай, казанова, это тебе не эспрессо у девочек распивать. Это почище «Фауста» Гёте будет.
Снежные вихри, как по мановению руки, утихли,
