было непонятно, что Савойский имел в виду: платить за масло, за проказы и удовольствия или просто – порядочный человек должен оплачивать услуги и покупки? – Интересно, кто нам будет оплачивать телефон?
Карагодин пожал плечами. Вспомнил Танины сказанные жарким шёпотом слова: «Позвони в среду утром, после 9 часов». Подумал: «Позвонить, конечно, нужно». Пощупал аэрофлотовскую салфетку с Таниным номером.
– Может, принимающая сторона?
– Может, нам лучше чётко обговорить эту позицию с администрацией? При любых раскладах мне придётся делать массу международных звонков. – Савойский развёл руками. – Вечером кровь из носу мне нужно переговорить с Аныванной! Чтобы не получилось, мы отбываем, а нам счёт долларов на семьсот! Мы эти дела проходили…
Решили важную «позицию» поставить первой в плане вечерней встречи с консульскими ребятами. По зрелому рассуждению согласились, что начать надо с братания, другими словами, с лещей, «Арарата» и чёрной икры. Главное, получить полный психологический портрет губера и советы по общению с местным начальством. Но не забыть и об оплате телефонных разговоров.
Номер состоял из гостиной и спальни. Гостиная была обставлена с претензией на восточный шик: обширный диван с подушками, украшенными пирамидами, верблюдами и анубисами на мусульманско-зелёном фоне, парой массивных кресел с резными деревянными подлокотниками и просторного стеклянного стола, на котором лежали пёстрые гостиничные проспекты. Стены гостиной украшали акварели – вид «Нораса» с птичьего полёта. На одной из них Карагодин нашёл коттедж, где они расположились, и ему стало приятно.
Спальню с двумя просторными кроватями и припаркованными к ним тумбочками украшало лишь огромное зеркало в резной деревянной раме необычного розового цвета.
Солнце выкатило из-за балконного пилона, до поры создававшего приятную тень, и вскоре припекло вполне по-египетски. После тягот ночного перелёта, полного событий, переезда до Порт-Саида, размещения в гостинице делегатов разморило. Карагодин пригубил бокал со «Стеллой» – пиво успело нагреться, и в нем появился привкус веника.
– Время сиесты, – сказал он.
Компаньоны вернулись в номер, приняли освежающий душ и легли отдыхать.
Савойский занял почётное место у окна, через которое можно было видеть кусок моря и соседний коттедж. Карагодину досталась кровать у противоположной стены. Впрочем, такое расположение тоже давало определённые преимущества: в зеркале на перпендикулярной стене тот мог видеть отражение морского горизонта с цепочкой кораблей, небесные выси, а в правом нижнем углу зеркала – кровать компаньона. Всё это, схваченное багетом рамы, воспринималось как картина, впрочем, слегка эклектичная, красивое маринистское полотно не сочеталось с бытовым фрагментом «витязь на привале».
«Витязь» заснул мгновенно. Карагодин же полистал гостиничный буклет. Изучил ресторанное меню,
