в того, кто навстречу идёт, – наставлял Сандро. – Навстречу, значит с той стороны, значит, враг. Всё. Думать не надо. Мы защищаем свою свободу, а потому правы, даже если ошибаемся.
Вечерами бойцы собирались в лагере, выставляли дозор и укладывались на ночлег, ощущая себя настоящими воинами, защитниками. Рассказывали друг другу об удачно подстреленных бандитах-одиночках. О двух своих товарищах, погибших от пуль грузинских снайперов и погребённых в лесной чаще, старались не вспоминать. Оба погибшие были наёмниками, никто их близко не знал, но после похорон все резко посерьёзнели, стали собраннее и осторожнее.
В лес, даже по нужде, Кот ходил строго по инструкции – с напарником. Разменявший шестой десяток Лазарь казался Коту стариком, и Кот относился к нему почтительно. Оба молчаливые, неторопливые, они отлично ладили, однако близко не сходились. Лазаря удивляла не свойственная молодости постоянная настороженность Кота. Когда прочёсывали лес, Лазарь видел: Кот не трус. Тем непонятнее был затаённый страх в глубине его глаз.
Разгадывать чужую тайну Лазарь не рвался, потому не придал большого значения рассказу Виктора о конфликте в учебном центре. Да и говорил тот про подкинутые сигареты и разбитый нос Кабы со смешком.
– Он когда встал, я думал, меня с говном смешает… Он ведь чечен, да? Чечены обиды не прощают, – небрежно покусывая травинку, рассказывал Кот, сидя рядом с Лазарем на привале.
– Кто чечен? – удивился Лазарь. – Каба? Ты почему так решил? Да он вообще не с Кавказа! Из Казахстана он. В тюрьме там сидел. Потом, как началось это… ну, разделение Союза, выпустили всех уголовников, пошёл воевать. После Казахстана, Сандро говорил, Каба в Карабахе воевал. На чьей стороне – не знаю, врать не буду. Потом как-то в Турции оказался. А потом к Малхазу прибился, тот его к Сандро привёл.
Малхаза, тоже ополченца из отряда, Кот знал. В самом начале перестройки Малхаз удачно заполучил в собственность причал близ села и занялся браконьерской вырубкой бука. По ночам отправлял баржи с ценной древесиной в Турцию. Оттуда деньги ему привозил специальный курьер, которого узнавали в лицо и пропускали все подкупленные охранные службы.
– Вот раньше Каба и был таким курьером, – подтвердил Лазарь. – А потом он и с турками разругался, и с Малхазом. Знаешь, как с турецкого «каба» переводится? Грубый, наглец. Он же такой, этот Каба, всегда хочет скандалить.
– И никто ему в морду не дал?
– Почему? Получал, и не раз. И ничего. Каба с виду страшный. На самом деле трус, как все урки, и кроме денег ему ничего не надо. Ты не думай, он, даже если и не забыл, как ты ему нос расквасил, до конца войны ничего тебе не сделает. Ему Сандро пригрозил: если в отряде драться будет, денег не увидит как своих ушей. Вах, Кот, я знаю: для Кабы эта угроза страшнее смерти.
Лазарь добродушно рассмеялся, но ничуть Виктора не успокоил. Наоборот, чем больше хороших новостей об удачных операциях
