пыль. Вздохнула.
– Далеко она, в Канаде. Мы с Пашей для неё одной жили. В Москве на врача выучили. Думали, вернётся, а она в восемьдесят восьмом уехала. Там замуж вышла… Мы вначале получали письма, потом перестали, вот уже… второй… не, третий год ничего. Ладно, то всё не твоё дело, твоё – дом мне поправить. И вот ещё что: могу тебя кормить, комнату выбирай любую, хоть внизу, хоть наверху, а денег у меня нет.
На том и сошлись: платой за работу Виктору будут стол и кров. А потом… Что же делать, если он молод и здоров, да и она ещё не старуха. А на сплетни наплевать, люди всегда найдут, за что осудить одинокую женщину.
Люда и верила, что муж вернётся, и не верила. Порой была убеждена: Павел сбежал от войны. И тому был повод. Как стали доходить до них известия о погромах в Сухуме, он забеспокоился. Хотя вырос на Украине и жил под материнской фамилией, в селе все знали, что отец его – грузин, что своего единственного сына, пусть внебрачного, признавал, любил, дом свой ему подарил и был им же на сельском кладбище похоронен. Павел уговаривал жену перебраться в Россию, грозил без неё уехать, если не согласится. Она не спорила, но и собираться не спешила. Тянула время, надеялась: авось, до их насквозь интернационального села не докатятся столичные раздоры, дурная заваруха скоро закончится. Вот и дотянула – осталась одна, а Павел спокойно живёт где-то с другой бабой.
А то вдруг одолевали её сомнения, что после двадцати лет мирной совместной жизни муж мог уехать, не прощаясь. Может, убили его? Вон, сколько по лесам мутного народа шастает, – думала Люда, но тут же пугалась таких мыслей. Нет-нет! Если бандиты застрелили Павла, ополченцы давно нашли бы его тело. Все знают: убитых враги не уносят и не хоронят в лесу… Конечно, он где-то устроился, поживает себе спокойно и в ус не дует. Значит, и ей можно простить новую жизнь.
После войны она сама попросила старосту найти ей помощника по хозяйству. Дом двухэтажный, четырнадцать комнат – в добрые времена они с Павлом толпы отдыхающих принимали, плюс сад, огород… В две женские руки не справиться. Да и страшно стало жить, – мародёры продолжают в село наведываться.
Кто эти люди в чёрных масках, откуда приходят – неизвестно. Пробегутся по домам и скроются. Только что в тех домах найдёшь, если курортники второе лето сюда не заглядывают? Мужикам работы нет. Семьи кормят женщины: возят в Гагру на рынок сыр, фрукты, мёд… Вот еду бандиты и выгребают да вещички, что поценнее. Небогатая нажива, но хозяевам и того жаль. Пробовали в милицию жаловаться – без толку. Говорят, один жалобщик свою бензопилу у самого начальника автоинспекции видел. Так что лучше давать отпор грабителям своими силами прямо с порога. Виктор для этого вполне подходил: хоть и молод, и худ, но характер у него крепкий и кулак быстрый. Делает всё, что скажешь, да ещё и подрабатывает немного – как ни крути, а копейки за лавровеники складываются в совсем не лишние рубли. Ему, наверное, бывает скучно, только он никогда этого не показывает и уезжать не собирается. Так и сказал
