в гипсе, глине, камне и даже дереве. Изваяния были различных размеров, но тем не менее очень похожи друг на друга пропорциями: мощный таз, толстые ноги, тонкая талия и большая грудь. Лиц у скульптур практически не было, лишь грубые наброски основных черт – носа, рта, глаз. Автор не стремился к четкости образа, добавляя в творчество примитивизма.
– Эх, жениться тебе, Коля, надо, – ухмыльнулся Лапа, похлопав одно из творений по бедру.
– Ой, оставим эту тему, ты уже мне надоел своими подковырками, – обиженно пробормотал Загорский, плотнее задвигая шторы.
– За тебя же волнуюсь, а то лепишь, лепишь тут один в своей каморке. Так и до клиники недалеко. – Поскольку скульптор не ответил на замечание, Лапа обратился к Лизе:
– Вот видишь, человек занимается всякой ерундой целыми днями, не работает и непонятно, чем живет. Рано или поздно у компетентных органов возникнут вопросы. Я бы на его месте хотя бы для вида дворником, что ли, устроился, могут ведь невесть что подумать.
– Неправда, я работаю целыми днями как проклятый, – упрямо возразил Загорский, встав в позу, – и мои скульптуры, между прочим, пользуются спросом. Вот недавно одну у меня заказал очень влиятельный в городе человек. Он приходил сюда, смотрел, и ему все очень понравилось.
– Свистишь? – прищурился Лапа.
– Можешь не верить, мне безразлично. – Загорский достал из тайника под диваном сверток, положил на стол и, продемонстрировав «медвежатнику» свое изделие, начал объяснять: – Часовой механизм, хоть на четыре дня заводится. Когда время вышло, срабатывает ударный механизм и бьет по капсюлю воспламенителя. Замедлителя нет. Потом воспламеняется основной заряд. Заряд имеет специальную форму, и поэтому взрыв будет направленным на объект, к которому ты прикрепишь устройство. Снаряжено прессованным тротилом.
– Замечательнейшая вещица, – мечтательно протянул Лапа, принимая из рук скульптора взрывное устройство.
– Но, прошу тебя, больше ко мне с подобными вопросами не обращайся, – с волнением попросил Загорский. – Понимаешь, я хочу жить спокойно. Я больше не тот гимназист-анархист, которого ты знал раньше. С этим покончено. У меня только жизнь начинает налаживаться.
– Больше не попрошу, – пообещал Лапа с серьезным видом, – это в последний раз. Я сматываюсь отсюда. Меня крепко прижали, так что это последнее дело.
Загорский сначала удивился, потом выразил сожаление, но по лицу было видно, что скульптор почувствовал огромное облегчение от того, что старый товарищ исчезнет из его жизни. Затем предложил выпить чаю, нашел для Лизы глазурный пряник, варенье и хлеб. Наблюдая за девочкой, жадно уплетавший хлеб с вареньем, Лапа спросил Загорского, нет ли у того чего посущественнее. Скульптор достал из буфета копченую грудинку, коляску колбасы, сыр, еще хлеба. Разжег примус, чтобы вскипятить воды для чая.
– А у тебя, я вижу, действительно жизнь налаживается, – заметил Лапа и хитро подмигнул, кивая на продукты.
– Это мне заказчик за скульптуру задаток дал, –
