Пьера Жозефа Мулля, шестидесяти одного года, настоятеля церкви Сен-Сюльпис, живущего в Париже, на улице Сервандони, номер одиннадцать, а также господина Александра Дюма, драматического писателя, двадцати семи лет, живущего в Париже на Университетской улице, номер двадцать один. После этого мы приступили к допросу обвиняемого».
– Правильно ли все изложено, милостивые государи? – спросил полицейский комиссар, обращаясь к нам с очевидным самодовольством.
– Вполне, милостивый государь, – ответили мы в один голос.
– Ну, что же, начнем допрашивать обвиняемого.
И он обратился к арестованному, который в продолжение всего времени чтения протокола тяжело дышал и находился в ужасном состоянии.
– Обвиняемый, – произнес комиссар, – ваши имя, отчество, возраст, место жительства и занятие.
– Долго еще это продлится? – спросил арестованный, будто в полном изнеможении.
– Отвечайте: ваше имя и отчество?
– Пьер Жакмен.
– Ваш возраст?
– Сорок один год.
– Место вашего жительства?
– Переулок Сержан.
– Ваше занятие?
– Каменотес.
– Признаете ли вы, что совершили преступление?
– Да.
– Объясните, по какой причине вы совершили преступление и при каких обстоятельствах?
– Объяснить причину, почему я совершил преступление, невозможно, – сказал Жакмен, – это тайна моя и той, которая там.
– Однако нет действия без причины.
– Причины, я уже сказал, вы не узнаете. Что же касается обстоятельств, то вы желаете их знать?
– Да.
– Ну, так я их вам раскрою. Когда вы работаете под землей, как мы работаем, в таком мраке, и когда у вас горе, вы размышляете, и вам в голову лезут дурные мысли.
– Ого, – прервал полицейский комиссар, – вы признаетесь в предумышленности содеянного!
– Э, конечно, раз я признаюсь во всем. Разве этого мало?
– Нет-нет, достаточно. Продолжайте.
– Вот мне и пришла в голову дурная мысль – убить Жанну. Уже целый месяц меня смущала эта мысль, чувства мешали рассудку, и, наконец, одно слово товарища заставило меня решиться.
– Какое слово?
– О, это не ваше дело. Утром я сказал Жанне: я не пойду сегодня на работу, я погуляю как в праздник, пойду поиграю в кегли с товарищами. Приготовь обед к часу. Но… ладно… без разговоров, слышишь, обед чтобы был к часу!
– Хорошо! – сказала Жанна и отправилась за провизией.
Я же между тем, вместо того чтобы пойти играть в кегли, взял шпагу, которая теперь находится у вас. Наточил ее сам на точильном камне, спустился в погреб, спрятался за бочку и сказал
