прореха под коленом: сорок лет – не шутки.
Майя поцеловала его в колючую щёку, жестом велела снять штаны, отыскала в комоде иголку и подходящую по цвету нитку. Села у окна, принялась аккуратно штопать. Старик, запахнувшись в красный халат с белыми цаплями, сидел в кресле, любовался её молодой красотой, которая будоражила в нём такое, о чём он, по меткому выражению чувственного певца с радио, «даже не знал, что забыл».
Их встречи проходили в тишине. Дядя Эдвард никак не мог привыкнуть, что Майя читает по губам, они общались посредством блокнота. Впрочем, чаще всего им хватало жестов.
Она любила приходить в этот дом, заботиться о старике, чувствовать, что нужна.
Во всём здешнем огромном холодном мире её грели только две искорки жизни: дядя Эдвард, да свободолюбивая чёрная кошка из старых дворов, что позволяла себя подкармливать.
Железный остановился перед тяжёлой металлической дверью, и несколько раз энергично нажал кнопку звонка. На пороге его встретил невысокий русоволосый человек в тёртых джинсах и серой заношенной футболке. В руках он держал, как наваху, большие портновские ножницы. Пахло кофе.
– Привет, Железо, заходи.
– Здорово, Светлый! – Железный вошёл в прихожую, скинул пуховик. – Как дела? Чем занимаются сегодня люди в серых футболках?
– Люди в серых футболках джинсовки себе шьют. В индейском стиле. С бахромой.
Железный, развязывавший шнурки на высоких жёлтых ботинках, сел на пол.
– Ты что, умеешь шить? Как дядя Додик?
Светлый улыбнулся:
– Никогда не пробовал. А что, это сложно?
– Таки, смотря как. Если хорошо – сложно. Сшил бы ты, для начала, хотя б носовой платок! А почему стиль индейский?
– Я чувствую себя последним из Могикан, – ответил он без улыбки.
Они прошли на кухню, Светлый сварил в старинной джезве свой любимый абиссинский лонгберри.
– Твой кофе – божественен, а сам ты – наш сокровенный баристо, – Железный отхлебнул из крошечной, затейливо расписанной чашечки дорогого фарфора:
– А что это тебя сподобило на портновские подвиги?
– Да так…. Джинсовка мне нужна. А потом, – он тряхнул головой. – Делать-то всё равно нечего.
– Вот именно: делать тебе нечего. Но сегодня у Чёрного в мансарде биеналле, так что кройку и шитьё можно отложить.
Светлый усмехнулся:
– Опять пьяные танцы на перилах, песни и нарушения общественного порядка с отягчающими обстоятельствами?
– А как же!
– Светлый задумчиво посмотрел в окно:
– Тётка на пироги звала….
– Чтооо?
– Ладно, ладно! К чёрту пироги! С собой захватить что-нибудь?
Железный расхохотался:
– Ну,
