в туалете осталась мелкота, свободная от подозрений, Венька с братом, трое десятиклассников и Егор. Он опять удобно сел на подоконнике. Поп-физик шагнул к окну.
– Ну, что касается Петрова, то он, разумеется, успел освободиться от компрометирующих предметов. Не так ли?
– Естественно, – отозвался Егор. – Я здесь давно.
Поп-физик обернулся к десятиклассникам. Высокий парень, улыбаясь, убрал красную зажигалку «Мальборо» в нагрудный карман, а пачку с сигаретами «Золотое руно» держал в ладони.
– Костецкий, – сказал Мстислав Георгиевич. – Вы не станете отрицать, что вам известны «Правила для учащихся»? Равно как и решение директора об усилении борьбы с курением в стенах вверенной ей школы?
– Разумеется, – отозвался Костецкий. – Клавдия Геннадьевна любезно проинформировала нас об этой новой акции.
– В таком случае вы меня крайне обяжете, если передадите мне свои сигареты.
– Охотно! – Костецкий с полупоклоном вручил пачку Поп-физику. Тот посмотрел на двух других десятиклассников.
– У них нет, Мстислав Георгиевич… – Костецкий улыбался той же светской улыбкой, что и Поп-физик. – Я их сегодня угощал… Но вы не огорчайтесь, пачка почти полная. При некоторой экономии вам хватит до зарплаты. А если нет – можно провести еще несколько туалетных обысков.
Улыбка Поп-физика закаменела. Он сжал пачку в кулаке, шагнул к ближней кабинке и рванул на себя дверцу. Из-за нее, пискнув от ужаса, выкатился под ноги Мстиславу Георгиевичу несчастный Пуля. Подхватил штаны и – к двери. Растерянно глянув вслед беглецу, Поп-физик швырнул пачку и рванул рычаг.
Костецкий, переждав громкое бурленье, заметил:
– А вот это нерационально: смывать в канализацию материальную ценность…
Поп-физик снова обрел невозмутимость, но уже не улыбался.
– Меня, Костецкий, более волнуют моральные ценности. Даже столь сомнительные, как ваш нравственный облик. А впрочем, я предвижу, что здесь педагогика бессильна…
– Ваша педагогика? – сказал Костецкий.
– Мировая… Поздно уже. Начинать следует вот с таких… – Он неожиданно повернулся к братьям Ямщиковым и сменил тон. – Надо же как надымился! Аж белый весь!
Ваня Ямщиков больше не прикладывал платок к носу, но все же еще стоял с запрокинутым лицом, упирался затылком в стену. Кровь уже не шла, следы ее Венька стер влажным платком, но лицо братишки по-прежнему было бледным.
Мстислав Георгиевич шагнул к Ване. Венька в ту минуту стоял от брата в двух шагах. Всех восьмиклассников Поп-физик уже более или менее знал и понимал, конечно, что у Веньки Редактора ничего общего с курильщиками быть не может. И, не взглянув на него, Мстислав Георгиевич резко нагнулся над Ваней. Взял его за подбородок.
– Еле стоишь! Эк ведь насосался дряни! Еще есть? – Он длинные свои пальцы ловко сунул в карман Ваниных брюк.
Ваня
