они вступят в борьбу, которая должна кончиться тем, что они принуждены будут уступить или принять на себя тяжелую ответственность за беззащитность Английского канала [Ла-Манша], который останется летом без флота? Эти доводы восторжествовали, и при разделе голосов изменение было отвергнуто большинством 43 против 31. Через несколько часов билль получил королевское согласие, и в заседаниях парламента был объявлен перерыв[142].
В Сити проект Монтегю имел полный успех. В то время получить миллион фунтов под 8% было не легче, если не труднее, чем было бы ныне получить 30 миллионов под 4%. Полагали, что взносы пойдут очень медленно, и потому акт займа назначил долгий срок для подписки на него. Это оказалось излишним. Помещение денег, представляемое новым займом, казалось всем так выгодно, что в тот же день, когда открыта была подписка, она дошла до 300 000 фунтов; в следующие два дня прибавилось еще 300 000; а через десять дней, к восторгу всех друзей правительства, подписка была объявлена конченной. Вся сумма, которую должна была корпорация Английского банка внести в казначейство, была внесена до истечения срока взноса первой доли ее[143]. Сомерз с радостью приложил большую печать к грамоте, составленной на основаниях, предписанных парламентом, и Английский банк начал свои операции в доме общества торговцев колониальными товарами. Публика долго видела тут директоров, секретарей и конторщиков работавшими в разных частях обширной залы. Число служащих в банке сначала было только 54 человека. Теперь их 900. Сумма жалованья им тогда была только 4350 фунтов. Теперь она более 210 000 фунтов. Из этого можно заключить, что среднее жалованье служащему в торговом доме в царствование Виктории почти в три раза больше, чем было в царствование Вильгельма III[144].
Скоро видно стало, что Монтегю, искусно воспользовавшись финансовым затруднением государства, оказал своей партии громадную услугу. В продолжение поколений банк отличался усердным вигизмом. Это усердие было делом не случая, а необходимости. Он был бы принужден тотчас же прекратить платежи, как только перестал бы получать проценты по ссуде, данной правительству; а Иаков не стал бы платить ни фартинга. Через 17 лет по учреждении банка Аддисон в одной из умнейших и грациознейших своих аллегорий описывал положение этого великого учреждения, через которое постоянно проходило огромное богатство Лондона. Ему виделось, что кредит сидит на престоле в зале торговцев колониальными товарами; над головой у него грамота банка, перед глазами у него – акт возведения Вильгельма на престол. Все превращается в золото от его прикосновения. Позади его до самого потолка навалены мешки с деньгами. Направо и налево от него возвышаются пирамиды из гиней. Вдруг отворяется дверь. Врывается претендент, с губкой в одной руке, в другой со шпагой, которой грозит акту, отдавшему корону Вильгельму. Кредит в обмороке падает с престола. Волшебная сила, с которой обращалось в сокровища
См. Lords’ Journals, April 23, 24, 25. 1694 и письмо Лермитажа к генеральным штатам, 24 апреля/4 мая.
Narcissus Luttrell’s
Heath’s
