не привозил вещи из-за границы, а когда я, смущаясь, попросила привезти что-нибудь из одежды, он заявил:
– Ты сама украшение, я не хочу, чтобы другие это замечали. Я эгоист, я знаю, что ты такое, но никому тебя не отдам.
Вещи, украшения, деньги, а так же некоторые сведения, интересующие КГБ предназначались для студентки ИНЯЗа.
Советско-французский альянс
Честно говоря, я и не подозревала, что бывают и другие отношения, кроме дружбы. Я наслаждалась общением с умными людьми, которые никогда не кичились своим образованием, наоборот, внимательно слушали мои рассуждения о живописи, о реализме.
– А что такое социалистический реализм?
– Это изображение социалистического строя, прекрасного советского человека!
– А если человек кривоногий, он не советский?
– Ну, мы стремимся показать идеал.
– Какой же это реализм? Ах, да! Это СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ реализм.
Такие разговоры заставляли меня смотреть на привычные вещи под другим углом. Марсель вообще был твердо убежден, что социалистического реализма нет, а есть просто реализм.
Общаясь с ним, я научилась многим правилам хорошего тона, стала читать не только приключенческие романы и фантастику, а Набокова, Солженицына и даже Ницше, хотя это были запрещенные книги.
– Только в метро не читай!
Марсель был очень нежен со мной, хотя Бернар называл его свирепым, бессердечным, и даже подлым. Но они были друзьями и могли говорить что хотели, я этого не понимала.
– От его улыбки дети плачут!
– Это ты от зависти! – отвечала я, признавая про себя, что Марсель детей не любил.
На переговорах различного уровня, стиль Бернара был очаровать, заболтать, уговорить. А Марсель предпочитал загонять в тупик, а потом любезно открывать дверь только в одном направлении, при этом как-нибудь еще и подставить. И остаться одному, победителем.
А 22 апреля, в свой день рождения, вечером, я пошла в манеж, куда меня заранее пригласил Марсель. Там мы даже не зашли на конюшню, а сразу поехали вместе с Бернаром, «покататься на машинке». Остановка оказалась за столиком «На Седьмом небе», я никогда там не была и действительно оказалась на седьмом небе. Марсель немного смущался, зато Бернар просто излучал веселье, время от времени толкая Марселя локтем.
– Давай, не тяни! – он наполнил бокалы шампанским.
Марсель взял меня за руку и очень тихо сказал:
– Тебе сегодня 17 лет, через год будет 18, и мы поженимся, я увезу тебя во Францию. А теперь я торжественно обещаю, что с сегодняшнего дня, ты и только ты моя невеста, перед Богом и людьми, в чем беру свидетелем Бернара!
Я просто потеряла дар речи, пытаясь осмыслить то, что он сказал. А Марсель уже бережно прижал меня к себе и впервые поцеловал в губы. Это оказалось совсем не так, как «в щечку».
Я удивленно смотрела на Марселя.
Бернар
