это у него бред, но чем лучше он себя чувствовал, тем чаще об этом заговаривал, а потом взял с меня слово, что я расскажу тебе о его смерти. Вот, я рассказал. Не совсем так, как он просил.
Я сидела оглушенная. В голове билось «НЕТ!», оно росло… и я успокоилась. Все это выдумки, они все умеют врать, может быть что-то здесь правда, но что-то ложь…
Бернар достал маленькую плоскую фляжку и налил в колпачок коньяку, потом еще. В голове немного прояснилось, но на душе творилось что-то ужасное. В горле стоял комок и было трудно дышать.
Бернар обнял меня.
– Я же говорил тебе, что он эгоист, мог бы и сам приехать, а то как самое трудное, так мне. На что он тебе? Ты милая девушка, найдешь достойного парня, он будет носить тебя на руках!
Он говорил со мной долго, манеж опустел, погас верхний свет, мы вышли на улицу…
– До следующей среды! – сказал Бернар, садясь в машину, – я-то тебя не брошу!
А я пошла к метро, разговаривая сама с собой, стараясь прогнать обиду на Марселя, на Бернара. Он решил, что мне лучше будет здесь? Без него? Безопасность! Безопасность в СССР только до тех пор, пока не поднимаешь голову… Он решил, опять решил за меня…
В следующую среду Бернар приехал на тренировку вовремя, и мы могли пообщаться побольше.
– Не помню, говорил ли я тебе, что я женился?
– Ты?! Рассказывай скорей!
– Да, ее зовут Клер, она самая красивая девушка, и я скоро стану отцом!
Его просто распирало от гордости!
– Теперь я начальник и у меня есть подчиненные!
Я была очень рада за него и особенно за то, что он по-настоящему любит свою жену. Раньше, когда он рассказывал о своих девушках, всегда проскальзывало легкое пренебрежение к ним. Да, они очень милы, очаровательны, но и только. А сейчас, когда он говорил о Клер, в его глазах был волшебный свет.
В этот раз Бернар болтал без умолку о своей женушке, и я не стала донимать его своими расспросами о Марселе…
Стрелы Амура
В этом, 1974 году, в марте, Бернар был с небольшим заданием в Бонне, тогда еще в Западной Германии, дело касалось чилийской агентуры. Он должен был вести дело так, чтобы не показать заинтересованность Франции в этих переговорах. Но на него «вышли», надо было убираться незаметно.
Ему не оставалось ничего другого, как прыгать из окна на втором этаже. Конечно, это невысоко, но стояла зима, было скользко, и он, когда приземлился, врезался затылком об стену дома. К счастью, он подстраховался, знакомый ждал его в Фольксвагене, перетащил, бесчувственного, в машину и привез в гостиницу.
Там вызвали врача, который и констатировал: сотрясение и ушиб мозга, разрыв сетчатки. Понадобилась срочная госпитализация. Хорошо, что из Германии во Францию лететь недолго. Очень плохо ему было.
После лечения, когда реабилитационный период уже заканчивался, он узнал о страшной аварии, в которую попал его друг. Две недели Марсель
