посмотрите на нас теперь. Все те надежды, клятвы о любви, которые объединяли нас с Саймоном, свелись к тому, чтобы заставить его ревновать через свой инстаграм. Что если бы я не поддалась чарам его обольстительной улыбки и манящих глаз, а думала головой и сделала бы разумный взвешенный выбор в пользу Чарли? Я встряхнула головой. Никто не заслуживает Чарли больше, чем Ханна (моя наилучшейшая и закадычнейшая подруга, напомнила я себе), и даже думать не смей в этом направлении… Я бы превратилась в монстра. Если мне суждено что-то вынести из этого проклятого развода, так это желание стать лучше. Нести добро и тому подобное, так чтобы весь мир меня полюбил, а маленькие дети кричали бы мне вслед, когда я шла по улице: «Да благословит вас господь, мэм», и я бы не умерла в одиночестве, всеми брошенная. Однако пока что я ничего такого прекрасного не сделала, если не считать поста в инсте до этого. Ну, есть шанс это исправить, ретвитну что-нибудь попозже. Да и потом, как бы ни был замечателен Чарли по отношению к Ханне, со своей первой женой он был ничуть не лучше, чем Саймон со мной, так что ему тоже далеко до Идеала.
– Эллен, ты там так и будешь стоять и пялиться в пространство или все-таки пойдешь и откроешь бутылку чудесного шампанского, что я прихватил? Иди, неси бокалы, пока я тут осмотрюсь и пойму, почему все твои картины висят не там и не так, – распорядился Колин.
– Твое мнение о том, где висят мои картины, не имеет значения, – заявила я. – Они развешаны так специально, чтобы скрыть множественные огрехи интерьера. По той же самой причине диван стоит там, где стоит. Все находится там, где нужно, иначе будет совсем уж страшно.
Колин вздохнул.
– Все веселье мне портишь, – выдал он. – Как мне, спрашивается, быть по-настоящему голубым и выражать себя, если ты осаживаешь меня на каждом шагу?
– Колин, дорогуша, ты корпоративный юрист, ты выражаешь себя, отнимая дохрена денег у противных корпораций, а не гарцуя тут по дому и расставляя мебель. Если так хочется выпустить своего внутреннего гея, просто поставь Мадонну и оставь диван в покое, – сказал Сэм.
Колин надулся.
– Ты же знаешь, что я не люблю Мадонну, – обиженно сказал он. – Я не весь состою из клише. Ну да ладно, Эллен, давай выпьем за тебя! За новый дом, новую жизнь, новое начало, новую тебя! Как ты себя ощущаешь?
– Немного растерянно… – призналась я.
– Ох, Эллен, – сказала Ханна. – Конечно же, ты растеряна, это же естественно. В этом и состоит возможность для начала чего-то нового. Представь, если бы Дэн со мной не развелся, я бы так и застряла с ним.
– Но ведь Саймон не Дэн, – печально ответила я. – В том смысле, что он мог временами лентяйничать, но он не был плохим. У нас было много чего хорошего. Я же его люблю. Любила. То есть я хотела сказать, что я его любила раньше.
– Это самое сложное, – сказала Ханна. – Самый сложный период, когда ты думаешь, что тебя задвинули
