при вручении очередной ценной корреспонденции из столицы.
Самое ужасное, что теперь он стал удивительно похож на того самого книгоношу.
Завтракали в саду, под двумя старыми яблонями. Их Всеволод помнил ещё невысокими саженцами, давшими первые нежданные завязи к большой радости матери, боявшейся засорения участка бесплодными деревьями.
Видела бы она, какими красавицами стали они теперь! Ветви сплелись на уровне человеческого роста, образовав причудливую арку, и в ней отец устроил убежище от нещадного солнца. Даже неплохая крыша от моросящего дождика получилась.
Сейчас ни того, ни другого, но сидеть под сросшимися кронами всё равно приятно.
Эмма Леопольдовна принесла на широком расписном подносе тоненькие тостики, ровно нарезанный сыр, три розетки с джемом и три яйца, сваренных всмятку. Потом к ним добавился сок в высоких стаканчиках и аппетитно дымившийся кофе. Для желающих (им оказался только хозяин дома) в середине стола рядом с сахарницей соседствовал молочник.
Всеволод поймал себя на мысли, что давно за ним никто утром не ухаживал, а с такой изысканностью – вообще никогда. Он даже немного позавидовал отцу.
Ритуал принятия пищи происходил, как и всегда водилось в их семье, ещё при бабушке, в полной тишине. Лишь когда последний бутерброд исчез с тарелки, Эмма Леопольдовна нарушила молчание:
– Сева, могу я попросить вас поправить забор? Соседский кобель умудрился выбить одну доску, и они с нашей Альбой валяются теперь на заднем дворе, прямо в мяте. Последствий я не боюсь: наша девочка надёжно защищена современной ветеринарной наукой. Но, право, не очень приятно наблюдать такие сцены, хотя сад после них благоухает.
Так вот это что! Мята. Удивительное травянистое растение, издающее едкий приятный запах, если её как следует помять. Ну как он мог забыть такое!
– Хорошо, я заколочу доску прямо сейчас, пока не вылетело из головы, – ответил Всеволод мачехе.
– Сделайте одолжение, – не стала возражать она. – Я принесу вам инструменты.
Чередуя попадание по шляпке с ударом в деревяшку, а то и пустоту, Сева вогнал для надёжности целых два гвоздя в тонкую штакетину. Но перестарался зря: доска не выдержала, треснула – хоть новую бери.
Однако он не стал признаваться в своей оплошности: внешне незаметно, разве что недюжинная мощь соседского кобеля, усиленная зовом природы, со временем обнажит допущенную неаккуратность.
Попытка вернуть Эмме Леопольдовне молоток натолкнулась на протестующее покачивание головой:
– Нет-нет, мы сделаем не так: я покажу вам, где он должен находиться, и вы сами положите его на место. У рук есть своя память, и она в нужную минуту подскажет вам направление поиска.
В многословии мачехи сплетались и возрастная любовь к назидательным
