погружения в одну-единственную тему. Новая ситуация требовала особо тщательного радения к остальным банковским проектам. Он знал повадки начальства и прекрасно понимал: если захотят вырыть ему яму, то в самом неожиданном месте. Если не просто яму, а могилу, то уж никак не на кладбище: эти люди закапывают тех, кто им мешает, в уголках укромных, неосвящённых и неосвещённых.
Петя, как и планировал, занятия в тот день прогулял. Такое с ним случалось нечасто, и всякий раз он употреблял высвободившееся время для самообразования, частично очищая тем самым душу от греха.
Грех-то, положим, невелик: серьёзных лекций в тот вторник не предвиделось. И он решил засесть за материалы по самой новейшей российской истории. С недавних пор его стала преследовать одна навязчивая идея: негоже историку отступать в стародавние времена и оставлять потомкам бесконечные вопросы об эпохе, в которую жил сам. Пока не ушли в мир иной участники и свидетели событий, пытливый исследователь не вправе упускать шанса окинуть взором происходящее с колокольни каждого из них. И если возникают какие-либо разночтения, не выбирать одну из разных точек зрения, а пытаться прояснить спорный вопрос в общении с реальными людьми.
Родился он январским днём тысяча девятьсот восемьдесят второго, когда вершину правящей советской пирамиды залихорадило так, будто основанием ей служил ствол тонкого дерева, а не прочнейший, испытанный десятилетиями железобетонный монолит. Загадочные смерти, перемещения и назначения, казалось, вывели страну из многолетней спячки. Завершился бурный год сменой лидера коммунистической партии. Вместо почившего Леонида Брежнева генсеком избрали Юрия Андропова. Но маленький Петя даже не успел толком научиться говорить, как не стало и Андропова. Появился какой-то Черненко, просидевший полвека в канцеляриях и не знавший никакой другой работы, кроме писания разных решений и постановлений. Черненко тоже не замедлил присоединиться к двоим предшественникам, не став дожидаться, когда Петенька Берестов выучит хотя бы две-три буквы. Зато очередного руководителя, Михаила Горбачёва, он запомнил хорошо. Собственно, тот и олицетворял для него образ истинного правителя: умного, скромного, справедливого. Впрочем, хороший историк должен научиться избегать всяких оценок. Конечно, следующий первочиновник – прямая противоположность предыдущего. Но надо отринуть всякую брезгливость, подобно врачу, с равным усердием пользующему как образованного интеллигента, так подзаборного пьяницу, и судить о политике по делам его. Новый президент продержался ровно восемь лет, после чего ушёл на покой, оставив немало вопросов.
Итак, за двадцать лет жизни Петра Александровича Берестова страной правили шестеро. Редко кто из его сверстников в прежней России мог похвастаться, что жил при шести государях. Разве что родившийся в последние годы великого Петра и ухвативший к концу второго своего десятка начало царствования Елизаветы. Но одного из персонажей, оказавшихся в промежутке, грудного Ивана VI, едва ли можно считать за полноценного монарха. Хотя, что малый Иван Антонович, что старый Константин Устинович
