не покидал, а уже сутки, как старшина поставил и укатил, прошло, должен был привезти продукты, смену, мотористов, однако не приехал. Потом добавил.
–Механик еще возле танка оставался, но он вчера в обед сказал, что пойдет пройдется до села, что не будь поесть раздобудет, но так и не пришел, а тут еще самолеты
разлетались, стрельба была, грохот такой стоял, наверное учения идут большие.
– А вот и танк, – произнес мой проводник.
Но я смотрел на бойца, а ведь он еще не знает, что война, вчера ему так и не сказали о том.
– Война Иван началась, немец наступает.
– Идиш ты, а я думаю чего летуны разлетались, и кресты у них черные.
– Я как командир красной армии, снимаю тебя с поста.
Дальше я осмотрел танк, обыкновенная кургузая тридцать четверка .
Я забрался во внутрь, пощелкал тумблерами, лампочки едва засветились.
Аккумуляторы посажены. Перебираюсь на место механика , запускаю баллон, воздух стравлен, я ругаясь выключаю освещение и вылезаю из танка.
Вижу шагающих в мою сторону, Грищенко с Толбухиным . Машу им рукой, Егор принимай аппарат, и тут же объясняю выявленные мной болячки.
Посмотрим, Грищенко передает пулемет Ивану, и прыжком вскакивает на танк.
Я подхватываю свой автомат, и натыкаюсь на бочку, с естественно маслеными потеками.
Половина бочки масла, уже кое что, я чувствую как повышается настроение. Иду в сторону хутора, осматриваюсь, а тут оказывается есть тропка, точнее заросшая дорога, танк пройдет свободно. Прислушался нет, не ошибся, канонада нарастала, где то шел яростный бой.
В памяти возникла, когда то виденная карта, третья и десятая наши армии, вместо того, чтоб занять жесткую оборону, предприняли убийственную контр атаку, не подтянув резервы, не дождавшись тылового обеспечения. По ним ударили с флангов и два механизированных корпуса, сотни танков, оставшись без боеприпасов и горючего , сгорели за сутки. Пехотные дивизии, оставшись без поддержки брони, нечего не могли противопоставить танковым клиньям противника, охватывающих их.
От этого я и бежал. Что то случилось, это я понял сразу. В кругу десятерых бойцов, было двое, один пошатываясь, приподнимался с травы, другой Михаил стоял потирая свой немаленький кулак. Почему то, я не удивился, что пораженный этим кулачищем оказался Иванишин.
– Что здесь происходит?
Михаил молчит. Слышится злой, хриплый голос Иванишина – Завели в дебри, трусы!
Захотелось ударить, резко, с ноги, но я сдержался.
– Юра, – крикнул я мех – воду. Нужно проехать метров триста, вон тропка, там один кустарник.
–Постарайся так, чтоб следом прошла полуторка. И добавил. – Там обратишься к Ивану Бровкину, заправка полная, масло у Т-34.
–Этого, я кивнул на Иванишина, арестовать за паникерство. – Сержант, постройте личный состав.
На полигоне кипела работа. Через два часа , ругаясь на чем свет стоит, Грищенко
доложил,
