делах, получивших широкую известность во время Нового курса Рузвельта, в частности в деле бывшего министра финансов Эндрю Мэллона, который обвинялся в уходе от налогов, и антимонопольном деле против компании «Alcoа». В 1940 году Рузвельт назначил политика на пост Генерального прокурора (одновременно глава Министерства юстиции), но уже в следующем году Джексон занял освободившееся место судьи Верховного суда.
И здесь его квалификация только подтвердилась. Он был одним из самых авторитетных судей своего времени. Решения, написанные Джексоном, и его особые мнения в последующем часто цитировались судами. Среди дел, решение по которым было составлено Джексоном, можно отметить Департамент образования Западной Вирджинии против Барнетта (было признано неконституционным правило, обязывающее учащихся отдавать честь американскому флагу).
Сегодня в Нюрнберге Джексон выполнял важнейшую государственную миссию – и именно учитывая его опыт и авторитет, Даллес надеялся на понимание с его стороны в том тонком вопросе, с которым он явился поутру на прием.
– Мистер Джексон, я обращаюсь к вам как к официальному представителю судебной власти Соединенных Штатов здесь, в оккупационной зоне, – задекламировал Даллес, стоя навытяжку перед главным обвинителем будущего процесса. – Коль скоро за законность здесь отвечаете вы, все следственные действия по курируемому мной делу о самоубийстве Лея должны быть согласованы с вами…
– Дело о самоубийстве? – удивленно вскинул брови Джексон. – А какое там дело? Самоубийство есть самоубийство, не так ли?
– Не совсем. Я думаю, что он был доведен до самоубийства.
– Но кем?
– Сотрудником охраны Нюрнбергской тюрьмы из числа военнослужащих американской военной полиции. Думаю, на него оказывалось давление, и со вполне определенной целью…
– Но какой?!
Даллес не решался открыть ему правду о шифровке. Могла произойти утечка информации – этот, без сомнения, образованный и умный юрист был абсолютно аховым разведчиком, и уже доказал это на практике, расшаркавшись позавчера на его глазах перед Вышинским. Но и молчать было чревато – Джексон мог не понять всей серьезности ситуации.
– Я думаю, член советской делегации обвинителей состоит в нелегальной связи с некоторыми сотрудниками охраны Нюрнбергской тюрьмы русской национальности. Связь осуществляется секретным путем и направлена на передачу указаний из Москвы о ликвидации подсудимых до начала процесса. О цели таких действий и попытках русских сорвать его вам может подробно рассказать мистер Донован… – набравшись смелости, выпалил Даллес.
– О ком речь?
– О Вышинском.
– Вы с ума сошли!
– Нет, сэр. Я…
Он не успел договорить – телефон на столе Джексона зазвонил. На том конце провода был тот, о ком секунду назад шла речь. Как говорится, легок на помине.
