и Барту вошли в ходовую рубку вместе, будто сговорившись.
– Все в порядке, – сообщил Кронин, усаживаясь на диван и уютно устраиваясь в уголке, – самая обычная микрофлора. Та самая, что сопровождает нас во всех наших радостях и горестях.
– У Майкла Дивина нет никаких признаков инфекции, – Барту остался стоять, прислонившись к стене, – во всяком случае таких, которые обнаруживаются нашими средствами.
Он помолчал и, решив, что высказался уж слишком осторожно, добавил:
– И вообще, судя по ритмике мозга, у него просто функциональный сдвиг мышления, вызванный неким сильнейшим потрясением.
Лобов обвел глазами присутствующих.
– Клим предлагает садиться на Юкку.
Кронин улыбнулся и легонько пожал плечами, как бы говоря: мое дело инженерное, подневольное, как решите, так и будет.
– А все-таки твое мнение, Алексей.
– Что мое мнение? Я ведь не совет базы и не квалификационная комиссия, – он потер рукой высокий лоб, – ну а если серьезно, то, конечно, лезть с неисправным двигателем на рожон неразумно, но что поделаешь? Не бросать же ребят в беде? Надо садиться.
Лобов обернулся к Барту.
– Есть какая-нибудь возможность получить у Дивина информацию? Разумеется, такую, которой можно верить.
Барту медленно покачал головой.
– Судя по контрольной энцефалограмме, – нет, – и, помолчав, уточнил: во всяком случае, в течение ближайших часов.
Лобов поднялся на ноги.
– Вопрос о посадке будем считать решенным.
Барту полагал, что после этих слов командира экипаж займет рабочие места в «Торнадо», начнет посадочное маневрирование, но оказалось, что в космосе решения проводятся в жизнь не так-то просто. Разрешение на посадку давала база, и ни о каком своеволии тут не могло быть и речи. Поэтому Лобов установил с базой гравитосвязь и вызвал на переговоры начальника летной службы Снегина. Минут двадцать, пока Всеволода не подняли с постели и не доставили на узел связи, пришлось ждать. Услышав наконец его, как и всегда при гравитосвязи, обезличенный голос, Лобов коротко доложил обстановку и запросил разрешение на посадку. Снегин ответил не сразу.
– Ты уверен, что у Майкла не инфекция?
– Практически уверен.
Снегин хмыкнул.
– Что значит практически?
– Уверен.
– Ну а все-таки? – хладнокровно настаивал Всеволод.
– Пробы на инфекцию отрицательны, Майкл в строгой изоляции.
– Так, а двигатель? – после легкой паузы спросил Снегин.
– Неисправен.
– Сколько времени потребует ремонт?
– От нескольких часов до нескольких суток. Все зависит от состояния пятого блока.
Снегин молчал.
– Прошу посадку на одном двигателе, – настойчиво повторил Лобов, чувствуя, что молчание начальника летной службы затягивается, – я знаю, это категорически запрещено. Но времени терять нельзя.
