будет любезен и выделит нам некоторую сумму, то мы запустим Честертона через Милфорда – тот не боится брать.
Я смотрел, слушал и молчал.
– Почему Вы молчите, Джон? Я Вас не узнаю, – сказал первый гость.
– О какой сумме идёт речь? – спросил я.
– О каких-то двухстах фунтов. Это немного, если учесть, что на кону не только судьба Англии, но и наши жизни, – сказал аббат.
– Вы согласны, мистер Сэндлер? – спросил первый гость.
– Да. Но…
– Отлично. Когда мы победим, Англия будет чествовать Вас как героя. Даже несмотря на то, что Вы – иудей. Аббат Николсон заедет к Вам завтра. Уйдём по одному.
Гости ушли, а я остался под сильным впечатлением от увиденного и услышанного.
Мне показалось, что наверху скрипнула дверь. Я поднялся в спальную комнату, но все спали, а жена Сэндлера даже похрапывала, чего я раньше за ней не замечал. Я успокоился, потому что опасался, что она слышала наш разговор с тремя добрыми джентльменами.
У меня было два варианта на выбор – либо бежать куда-нибудь подальше от храпящей жены ростовщика и решительных заговорщиков, либо остаться, отдать или не отдать деньги аббату и продолжать жить спокойной и размеренной жизнью любезного мистера Сэндлера.
Но оба придуманных мною варианта требовали средств, которые этот засранец Сэндлер где-то спрятал и не хотел раскрывать мне свой тайник – от заткнулся и перестал проявляться.
А мне нужно было на что-то жить, в конце концов, как вы, наверное, понимаете, и я решил-таки искать деньги, чтобы откупиться от отважных заговорщиков – а там видно будет.
В ту же ночь увидел странный сон. Я попал в какой-то огромный и страшный крематорий. Там мёртвые тела были завёрнуты в тряпки и перевязаны верёвками. Их привозили, разгружали и отправляли в большие печи, откуда вырывалось пожирающее жёлтое пламя. Воздух до такой степень раскалился, что я не мог дышать. Весёлый истопник с лицом Каннингема, но без парика на своей голове, закинул дрова в печь, подскочил ко мне и сказал: «А ты когда к нам? Ещё не завтракал?»
04
Я проснулся потным и без обязательной эрекции, но зато с мыслью о том, что ещё не искал деньги в печи. Я принял сон за подсказку с небес и поблагодарил добрых богов.
На завтраке я молчал и с завидным нетерпением ждал пока все свалят с долбаной кухни.
Не прошло и часа, как детей отправили-таки в школу, а жена Сэндлера тоже куда-то делась.
Я обшарил печь, но денег не было. Зато я нашёл книгу, которая была завёрнута в тряпку – это была учётная книга моего ростовщика.
Сэндлер умел писать, хоть и с ошибками, и детским почерком он записывал имена клиентов, а напротив них – суммы и даты.
Некоторые имена были перечёркнуты – вероятно, эти клиенты долг уже отдали.
Тут же хранились и расписки в получении ссуды.
Список клиентов Сэндлера был внушительным, а суммы, которые он давал в долг, были немалыми. Если ночные заговорщики просили всего пару сотен на подкуп
