бытия, особенно, когда из Елани наезжал сельский песнопевец Виктор Ростокин. Разлучаясь лишь на короткие ночные часы, друзья бражничали вволю, благо ростокинский нагрудный карман не тощал наличностью, а о щедрости его можно легенды слагать. И вот ведь что интересно: с иными меж нашим народом и чашка чая шла в расчёт, а жадничать перед Ананко считалось неудобным. Почему так? Ответ прост: его любили и почитали за хорошего поэта, за весьма самобытную личность.
Со времён моей литстудийной молодости (1972, 1973 и т. д.) до 2011 года, когда Александра Ананко не стало, статус-кво хорошего поэта он никогда не терял. Об этом говорила Маргарита Агашина, это твердил Василий Макеев, с этим соглашались десятки других наших стихотворцев. Книги у Саши выходили регулярно, и юбилейное издание к своему 70-летию он планировал как избранное из уже изданных книг. Однако горькие обстоятельства его последних дней во многом план этот поломали. Правда, кое-что Ананко успел отметить карандашиком для включения в книгу, но уже неустойчивой рукой. Избранное, конечно, выйдет, но, может быть, в сокращённом варианте.
На поэзию А. Ананко у меня есть свой взгляд, и я выскажу его на этих страничках, но пока всем, кто откроет мою книгу и окажется не слишком осведомлённым о жизни и творческом пути Александра, расскажу то, что мне известно.
Родился он 23 мая 1941 года в селе Лемешкино бывшего Жирновского района. Отец его, Семён Степанович Ананко, редактировал районную газету и считался крепким журналистом. Гораздо позже, уже познакомившись с Сашей, я слышала много добрых слов об его отце и вообще – о семье. Долгими периодами, скользящий по поверхности своей плохо организованной жизни, Саша Ананко не вязался в моём представлении со спокойной, трезвой, благополучной жизнью родной семьи. Хотя детство, пусть и военное до 1945 года, было для него наполнено теплом и светом, любовью близких, чистой первозданностью деревенского мира. Подолгу он жил в доме своей бабушки Дарьи в селе Вязовка Еланского района. Значит, был напоён молоком и воздухом, просторечьем и ширью земных просторов. Это не только формирует поэтическое мировоззрение, но и закладывает здоровую, крепкую основу человеческой натуры. Первое, несомненно, воплотилось в ярких и размашистых строках Ананко, а человеческая натура, к сожалению, часто пасовала перед натиском иных реалий.
По стихам легко прочитывается, что своим детским «раем» Саша прежде всего считал бабушкину Вязовку с речкой Терсой, о названии которой сохранилась легенда: Терса – преграда, рубеж, заплот. Будто бы в давние времена струящиеся мягкие воды речки остановили войско Батыя, став на время ледяными и неодолимыми. Для себя самого Ананко определил в контексте описанной им легенды некую границу между тем, что оставалось за спиной, и тем, что открывалось перед глазами:
И солнце приветствуют птицы,
И смотрит подснежник светло,
Как будто у этой границы
Кончаются беды и зло…
В бытовых разговорах Ананко редко на что жаловался и уповал. Подойдёт, скажет: «Дай мне пятнадцать рублей
