style="font-size:15px;"> – Если ты задаешь такие вопросы, то у тебя еще и ума нет. Малорослики действительно как кролики, только и знаете, как размножаться, и не более.
Хаджар предпочел пропустить ремарку про “кроликов” мимо ушей. Может, он и не был прирожденным дипломатом, предпочитая решать вопросы в бою, но понимал, когда стоило говорить, а где – промолчать.
– Тогда скажи мне, мудрый вождь, ты бы предпочел сохранить свою честь или жизни ста тысяч орков у тебя за спиной, – взгляд Хаджара стал холодным, а каждое слово падало камнем, – или лучше даже так: ты бы обменял честь на жизнь своего ребенка?
Говоря такие слова, Хаджар делал ставку на то, что правильно догадался и действительно Да’Кхасси убили сына или дочь Ярости Медведя.
Услышав произнесенные малоросликом слова, вождь застыл на месте. Хаджар уже видел подобные эмоции. Правда, было это так давно, что казалось, будто в какой-то совсем другой жизни.
Тогда, стоя в ущелье, он смотрел на битву двух генералов. Лунная Лин билась с Зубом Дракона. Два генерала враждующих стран, они некогда были друг для друга центрами вселенной.
Несчастные возлюбленные, которые смогли воссоединиться лишь в своих смертях.
Тогда честь взяла верх над эмоциями Зуба Дракона. Но он понимал, что бился не за страну и армию, а лишь за собственные принципы.
Здесь же на плечах вождя орков лежала судьба целого народа. Может, даже всей расы. Естественно, груз такой ноши задавит любые чувства и принципы.
Особенно когда враги, в борьбе против которых “бесчестный малорослик” предлагал свою помощь, забрали жизнь его собственного ребенка.
– Может, потому духи и отправили нас к тебе, Северный Ветер, – тяжело вздохнул вождь. – Орки не смогли в честном бою одолеть бесчестных Да’Кхасси. Возможно, для победы и выживания нам нужна твоя подлость.
Ярость Медведя еще раз ударил копьем о землю, и орки вернулись в свое прежнее, “мирное” положение. Один только краснокожий здоровяк, с которым бился Хаджар, упорствовал.
Они вдвоем какое-то время спорили на своем языке, пока Ярость Медведя не обнажил клыки и не ударил себя в грудь. Наверное, таким образом он кидал вызов своему визави. Тот, продолжая сверлить предводителя опасным взглядом, все же принял позу покорности.
Он опустился на колени и воздел открытые ладони.
– Не забывай, кто носит перья Громового Орла, Степной Клык, – на лидусском произнес вождь и, развернувшись, отправился обратно к племени.
Хаджар же, едва не хлопнув себе по лицу, переводил взгляд с удаляющейся фигуры и обратно на рассвирепевшего краснокожего. Тот, поняв, что на вожде выместить злобу не получится, теперь пытался прибить взглядом Хаджара.
“Степной Клык, – мысленно повторил Хаджар. – И мне вот вместе с ним теперь отправляться к логову неведомых тварей?”
Хаджар посмотрел на небо. Боги, похоже, всерьез занялись вопросом сживания со свету отдельно взятого
