знает, что будет наказан, если не поступит так, как следует. Людей первого типа, людей чести и слова почти нет. Их время придет позже. И потому страх долго будет тем единственным средством воздействия на людей, с помощью которого можно добиваться от них необходимого. – Сталин остановился перед Воропаевым, поднял прокуренный палец. – Обратите внимание, религия тоже построена на страхе: не будешь выполнять заповеди Бога, попадешь в ад. Религиозные заповеди во многом разумны и полезны для общества, но только страхом можно добиться их выполнения. Умные люди давно понимали это. Но тот страх, который обеспечивает религия, сейчас не поможет. – Сталин помолчал. – А то, что вы сказали насчет коллективизации, верно. Положение с коллективизацией не может нас удовлетворить. И если некоторые дураки забегают вперед, принося тем вред, их надо одернуть. Вы правы и в том, что нельзя было допускать насилия над середняком. Это отрицательно сказалось на количестве производимого продовольствия. Товарищ Воропаев, вы могли бы подготовить мне материалы по затронутым вопросам?
– Да, товарищ Сталин, – с неожиданной готовностью ответил Воропаев.
Сталин подошел к столу, разжег трубку, с удовольствием пустил дым. Поразмышляв, глянул на Воропаева.
– Думаю, только решения ЦК будет недостаточно. Подготовьте материалы для статьи. Как вам кажется, это поможет?
– Поможет, товарищ Сталин.
– Сколько вам надо времени?
– Два дня.
– Послезавтра в это же время сможете закончить и прийти с материалом?
– Конечно, товарищ Сталин.
– Хорошо.
Вернувшись в свой кабинет, Воропаев опустился в кресло и задумался. Что произошло? Какая-то инверсия времени, провал в прошлое? А может, привиделось? Галлюцинации. Побочный продукт работы мозга. Бывает. Тем более, в этих стенах. Перетрудился. Тяжелая ситуация в стране. Впечатлительность сыграла свою роль. Все просто. Но тут, словно желая опровергнуть это, в комнату без стука вошел тот, высокий и с какой-то механической интонацией произнес:
– Учтите, что поручение вам товарища Сталина под контролем. Послезавтра к десяти вечера отдадите материал Поскребышеву.
Это оскорбило Воропаева.
– Мне достаточно поручения товарища Сталина, – глядя в бульдожьи глаза, жестко ответил он.
– Отдадите Поскребышеву, – словно не слыша его, повторил высокий. – И находитесь на своем месте.
Резко повернувшись, он вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. Но она тотчас открылась – на пороге стоял сотрудник управления делопроизводства, симпатичный, вдумчивый человек. Его звали Дмитрий Сергеевич – фамилию Воропаев не помнил.
– Что-то дверь у вас распахнулась и тут же захлопнулась. Сквозняк?
– Да, – смутившись, ответил Воропаев.
– Вы совсем припозднились. Срочная работа?
– Как всегда. Но скоро
