style="font-size:15px;"> Нет мать. Оставь меня, и дай мне жить.
– Кинч! Ау!
Голос Малигана пропел из глубины башни. Он приблизился, повторяя зов с лестницы. Стефен, всё ещё вздрагивая в рыданьях своей души, расслышал тёплое журчание солнечного света сквозь воздух за своей спиной, и дружеский говорок:
– Дедалуc, спускайся, будь паинькой. Завтрак готов. Хейнс приносит извинения, что разбудил наc среди ночи. Всё в норме.
– Иду,– отозвался Стефен обернувшись.
– Ну, так давай, Христа ради,– сказал Хват Малиган,– и меня ради, и всех наc ради.
Голова его скрылась и вынырнула вновь.
– Я пересказал ему твой символ ирландского искуcства. Он говорит, это очень умно. Попроси у него фунт, ладно? То есть, гинею.
– Мне сегодня утром заплатят.
– В школьном бардаке?– спросил Хват Малиган.– Cколько? Четыре фунта? Одолжи один.
– Как угодно.
– Четыре блетящих фунта стерлингов,– восторженно вскричал Хват Малиган.– Ох, и гульнём на диво всем друидам. Четыре всемогущие фунта!
Вскинул руки, он потопал вниз, фальшиво горланя, подделываясь под говор лондонских кокни:
Вот ужо повеселимси
В день коронации, дружок.
Напьёмси виски мы и пива,
Винца глотнём на посошок.
В день коронации, дружок.
Теплое сиянье солнца веселилось над морем. Никелированая чаша для бритья поблёскивала, забытая, на парапете. Почему я должен нести её вниз? Или так и оставить тут на весь день, забытую дружбу?
Он подошёл к ней, подержал в руках, ощущая её прохладу и запах слюновидной пены облепившей вмоченый помазок. Вот так же я подносил ковчежец с ладаном в школе иезуитов. Я стал другим, но всё такой же. Служка как и прежде. Лакей лакея.
В сумрачно арочной комнате башни, силует Хвата Малигана в халате мельтешил у камина, то заслоняя собой, то открывая жёлтое пламя. Два снопа мягкого дневного света падали из высоких бойниц на плитки пола: в перекрестьи их лучей дымное облако от пламени угля всплывало, клубясь и сплетаясь с парами жира со сковороды.
– Мы угорим тут,– сказал Хват Малиган.– Хейнc, откройте дверь, пожалста.
Стефен поставил чашу для бритья на шкафчик. Долговязая фигура поднялась из гамака и, пройдя к выходу, распахнула внутреннюю дверь.
– Ключ у вас?– раздался голоc.
– У Дедалуса,– ответил Хват Малиган.– А, чтоб его! Я уже задохся.– Не отводя глаз от огня, он взвыл:
– Кинч!
– Он в замке,– произнёc Стефен, шагнув вперёд.
Ключ проскрежетал два оборота и в отворённую дверь вступил долгожданый свет и яркий воздух. Хейнс встал в проёме, глядя наружу. Стефен подтащил к столу свой чемодан, поставил его на-попа и сел, в ожидании. Хват Малиган вывернул всё из сковороды на блюдо около себя. Потом подхватил его и, вместе с большущим чайником, принёс и шмякнул на стол, облегченно вздыхая:
– Ах,
