любит носки и чулки, – пожал плечами эльф. – Особенно ношеные. Он разозлится, когда проснется и обнаружит потерю.
– Да мне плевать на его фетиши, – всерьез разозлилась Ингрид. – Есть такое понятие – личная собственность. И она охраняется законом!
– Да, но гномы уважают законы только своей страны, – пояснил Лёкинель. – Людей же, как и прочих существ большого роста, они считают чем-то вроде очень умных и полезных… хм… животных.
– Спасибо за разъяснение, мастер, – саркастично отозвалась Ингрид. – Это была очень полезная информация.
Развернувшись, она утопала к себе на второй этаж, чтобы нормально одеться и причесаться.
Оставшись наедине с собой и зеркалом, Ингрид спохватилась. И что это на нее нашло? Кричит с утра пораньше, грозится, требует и вообще ведет себя не по закону божьему. Как некрасиво получилось. Нельзя так. Надо было мягко поговорить с Юхрой. Может быть, предложить замену: вон у нее целый ящик теплых зимних чулок, могла бы их отдать. Так нет же, устроила скандал. А еще мнит себя человеком божиим.
Ингрид вздохнула. Ей стало стыдно.
Когда она спустилась в столовую, Юхры там уже не было. Зато был накрыт стол, за которым в одиночестве завтракал мастер Лёкинель, глядя на жиденькую кашу такими глазами, будто в ней утопилась его матушка.
– А где Тео? – спросила Ингрид, оглядевшись и нигде не обнаружив целителя.
– Дома, – коротко пояснил эльф. – Перед женой извиняется, что всю ночь где-то шлялся. Это надолго.
Ингрид снова покраснела. Ну вот, еще один пострадавший по ее милости. Что ей стоило вчера растолкать его и отправить домой? Так нет же, ушла к себе, бросив коллег в гостиной, на твердых стульях и холодном полу. Оставалось только надеяться, что никто хотя бы не простудился.
– Присоединяйтесь, – Лёкинель кивнул на ее пустой стул и уже налитую кашу.
– Спасибо, – робко кивнула Ингрид, подошла к своему месту и со вздохом села. Точнее, ухнула на пол под треск ломающейся мебели.
– Вы не ушиблись? – навис над ней растерянный эльф, протягивая руку и помогая подняться.
– Немного, – поморщилась Ингрид, вставая. Потом оглянулась на свой стул. Точнее, гору щепочек – таких тонких, что не оставалось никаких сомнений в неестественной поломке мебели.
– Ну, Юхра! – Ингрид скрипнула зубами и сжала кулаки, но тут же опомнилась. Лёкинель же ее предупреждал, а она стояла на своем. И ладно бы что доброе защищала, так нет же – презренные вещички. Вот и получила по заслугам.
– Будем надеяться, что на этом он успокоится, – сочувственно сказал Лёкинель, ногой отодвигая подальше гору щепок и ставя на ее место другой стул. И прежде чем сесть на него, Ингрид в этот раз проверила предмет на прочность.
После завтрака в Оппля явился Тео. Вид у него был помятый, пристыженный. А еще он подозрительно похрамывал и временами хватался за ягодицу, как будто у него там было не опасное, но болезненное ранение. Например, звериный укус. Но спрашивать, что случилось, было некогда: Ингрид нужно
