к нему. Нужно показать ей, что он рассчитывает на ее сочувствие и понимание. Нужно добиться у нее обещания ничего не говорить отцу.
Как можно было предвидеть, что она ни с того ни с сего вдруг заявится? Три дня подряд она безропотно сидела с отцом на всех сеансах. Угораздило же ее вернуться раньше времени именно сегодня, когда ему меньше всего нужны свидетели! Ее сердитый стук в дверь вызвал у него оторопь, но он сумел взять себя в руки, и теперь вся эта ситуация доставляла ему неописуемое, чуть ли не эйфорическое наслаждение.
Да, когда София заколотила в дверь, он обомлел. В тот момент он стоял на коленях возле безжизненного тела Люсиль и распускал удавку у нее на шее. От внезапного громкого стука он впал в какой-то ступор: ему показалось, что сердце перестало биться, а кровь в жилах свернулась. Его охватила паника, голова сделалась пустой. Ужасная минута, но вместе с тем – настоящая проверка на прочность.
С самого начала он понимал, что, если доведет задуманное до конца, рано или поздно придет час испытания и ему понадобится весь ум и вся выдержка, чтобы спасти свою шкуру. Но кто мог подумать, что этот час пробьет так скоро? Едва девушка испустила дух, как раздался стук в дверь!
За считаные секунды необходимо было справиться с паникой и принять экстренные меры. Он на руках поднял тело с дивана, шатаясь, перенес его в свою спальню и сбросил на кровать. Мертвая девушка оказалась на удивление тяжелой и неудобной ношей. Потом он срочно вернулся в гостиную, подобрал шнур и затолкал его в задний карман.
Дело осложнялось еще одним досадным обстоятельством. В ходе их короткой, но яростной борьбы бусы у девицы порвались, и бусины раскатились по полу. Большие синие бусины размером с некрупный грецкий орех собрать было бы несложно, если бы его не поджимало время.
Только-только он успел схватить последнюю бусину – по крайней мере, последнюю в поле его зрения, – как услышал, что в замок вставили ключ. Он юркнул в спальню и бесшумно закрыл за собой дверь. Одновременно наружная дверь отворилась. Он еще не успел собраться с мыслями, когда услышал голос Софии: она требовательно звала его. Хорошо, что на нем были темные очки. Он знал, что умеет контролировать выражение своего лица, но глаза наверняка выдали бы его, если бы она могла их видеть.
– Не понимаю, что на меня нашло, – повторил он. – Ну прости, София. Она мне понравилась… Я изнывал от скуки. – Он потянулся за портсигаром на столе. – Закуришь?
Она недовольно покачала головой.
– Не могу поверить, что ты способен на такое, – холодно сказала она.
Он зажег сигарету и с удовлетворением отметил отсутствие малейшей дрожи в руках. Он был горд собой.
– Ты не представляешь, как мне бывает одиноко, – начал он, не сомневаясь, что нащупал верную линию. – Вот ты – у тебя есть мой отец, а у меня нет никого. Отцу не до меня. Он занят только тобой. Эта девушка в вестибюле… Мне подумалось, что ей тоже одиноко. Я заговорил с ней. Собственно, она сама предложила где-нибудь уединиться. Нет, я не пытаюсь оправдываться. Девушка
