секунды луна не упала, мир вернулся из космического дурдома, но публика начала сочиться из рынка и удивлённо украдкой оглядываться. Ваню тоже вертело по сторонам:
– Пап, видел?! Тоже слышал?! Мы на этом свете?! Чё это?!
А папа сам ещё ждал – будет трескаться земной шар или нет? Народ сначала был в трансе, но вернувшаяся обыденность заставляла людей замыкаться: «Ведь всё, как прежде, а поделишься страхом – вдруг шарахнутся, как от психа? Может, только у меня одного, несчастного, так мозги поплыли?» – так волна «помешательства» по немногу устаканилась, но все тайком всматривались во всех, как завзятые шпионы. Сергей Петрович заставил себя улыбнуться:
– Чё, Вань? Тоже слышал грозу? Странно она здесь на югах гремит. Да ещё разноцветная! – юродствующий с перепугу папанька больше волновался за сына. – Как ты? Дышать – нормально?
Но Ванька, видя, что публика вокруг почти внезапно угомонилась, тоже успокаивался, но всё же переспросил:
– Небо синее, ни тучки – и гроза? Во, приедем, надо сразу по телеку посмотреть, что скажут. И тебе страшно было?
Сергей Петрович был озадачен мощно. Снаружи для всех – или внутри у каждого? – этот вопрос не так трогал его, как его волновали его же тухлые мозги: «Идиот! Бездарь! „Я всё по гороскопу просчитал! Можешь не волноваться! Ванька как в ватке будет! Звёзды ковров настелили! В три слоя! Лети хоть на Марс!“ – астроолух пришибленный! А тут такие пироги!.. А радиация? А магнетизм? Тоже мне – Нострадамус с клюшкой: „Мэгги, а дети?“!.. Сам ты Мэгги!» – и Сергей Петрович вколотил свой посох во сыру землю:
– Чё, Вань? Главное, что цунами о нас не вспомнило. Но с первой бричкой спасаем запасы! А?! – пытался навести дохлым юмором позитив папанька. – В «Коралле» хоть отопление есть. А то стуканёт под минус восемьдесят!
Ваня, точно прирождённый физиогномист, не спускал глаз с анфаса и профиля отца, от сандалий до панамки, который делал вид пассажира, давно ждущего своего автобуса. Но папенька, с чёрным юмором каркающей вороны, не очень убеждал его именно своей панамкой, сползшей на одно ухо, хотя он был согласен с отцом, что неплохо бы было поскорее засунуться в их номер под крышу «Коралла» и быть поближе к столовке и к холодильнику. Он покачал сумки с провиантом:
– Это никому не отдам!
Сергей Петрович достал было новую сигаретку для перетрудившихся нервов, но показался автобус. Человек сорок втиснулось в него, чтобы опять мучиться, как чернильный жук до них. И Сергей Петрович думал только о том, чтобы ему с Ванькой хватило сил открыть дверь номера. Бедный Ваня, с ластами на груди, даже подбадривал папку, которому смесь пассажиров и пассажирок уже надвинула панамку на оба уха до самого носа, обречённо нюхавшего пластмассовые мечты этих новеньких ласт.
У «Коралла» сошли они одни. Сергей Петрович сначала подумал,
