заниматься. Описание деятельности было проведено так суммарно, что создавалось впечатление, будто аккумуляторный проект существует в далекой перспективе, и уставные деньги ни разу не внесены. С Владимиром Быстровым в этот приезд я так и не увиделся.
В следующий раз я приехал в Петербург в конце августа – позвонил Игорь и удивленно поинтересовался, чем это я занимаюсь в Волгограде, почему не свернул все дела и не переехал в Питер. Пришлось срочно выезжать на машине – колёса были необходимы для разъездов.
Перед отъездом состоялся крупный разговор с родственниками. До самого последнего момента я не представлял, как буду жить на два города и управляться с делами и там и тут. Мариам вообще не брала в голову проблему переезда, ее поглотили текущие заботы – еще бы, полуторагодовалый ребенок на руках. Да, она поддерживала разговоры о Петербурге, но всё это представлялось в туманном далеке, поэтому конкретное известие об отъезде мужа повергло ее в панику. Мои родители не обозначили четко свою позицию, предложили лишь взвесить на весах разума все обстоятельства и по возможности закрыть все дела здесь, раз речь зашла о переезде, чтобы не ездить туда-сюда и не похоронить в итоге оба бизнеса. Реваз Авазашвили (тесть) однозначно воспротивился, заявив, что меня хотят подставить. И его доводы не были лишены разумных оснований. Совсем наоборот.
– Фирма твоя, – убеждал он, – твоя, ты светишься на заводе. Твои компаньоны остаются с Фаридом и пускают тебя как пробный шар. Если тебя не грохнут и дело выгорит, они уйдут от своего хозяина. А если грохнут…
– В том-то и дело, что фирма моя, – оправдывался я, – я распоряжаюсь счетом, то есть всеми общественными деньгами. Они же не могут так рисковать своими средствами. Все договора, все бумаги будут за моей подписью. То есть не предполагается смертельный риск. Ладно я, чужой человек, но в компании со мной их родные братья – Алексей и Игорь – их же не могут подставить.
Реваз не сдавался:
– Думай о самом худшем. Братья выкрутятся, а тебя подставят – скажут, что ты их вынудил, тем более что подписи везде твои стоят.
– А деньги, расчетный счет в банке?!
– Что ты как маленький, – расплылся в улыбке Реваз, – сделают «Банк-клиент» и перегонят по компьютеру все бабки, или подпись подделают, дадут операционистке штукаря, она проведет любой платеж, чего, не знаешь, как это делается, предприниматель…
Да, он был 100 % прав, а если бы знал, что я рискую не своими деньгами, и к тому же на Совинкоме крайне запутанная финансовая ситуация, то разговаривал бы гораздо резче. Но интуиция подсказывала, что рискнуть стоит. К тому же, Реваз был как толкиеновский эльф, у которого нельзя спрашивать совета – скажет и да, и нет. Если бы речь шла не о родной дочери, которая остается с маленьким ребенком, пока муж будет обустраиваться в другом городе, то Реваз бы сам навязался в компаньоны – от меня не укрылось, с каким интересом он выспрашивает за аккумуляторный бизнес.
В
