щуриться, чтобы рассмотреть его лицо.
Она всматривалась в лицо мужа, и оно казалось ей чужим. Как будто она не видела его так давно, что оно начало стираться из памяти. Или же, что она студентка, которая после бурной вечеринки проснулась с кем-то смутно знакомым.
Они видят друг друга каждый день, но все равно Алину молчаливо преследует чувство, что у них чудовищно не хватает времени друг на друга. Алина, едва прикасаясь, провела пальцем по щеке мужа. Та немного кололась от отросшей за ночь щетины.
Но когда Максим выйдет к завтраку его лицо будет гладким, правда, будут выделяться несколько красноватых порезов. Они всегда с левой стороны, практически возле подбородка, а иногда бывает, с той же левой стороны, но у крыла носа.
Он всегда бреется перед завтраком, чтобы не доставлять неудобства ей, когда привычно чмокнет в щеку, и Наде. Он обнимает её каждое утро и прижимается щекой к щеке. Это их негласная приветственная традиция. Наде только шесть и у нее по-детски чувствительная и нежная кожа, а Максим заботливый отец.
Алина немного улыбнулась. Когда она смотрела на такого своего мужа: сонного и домашнего, где-то в груди теплело. Прошло уже много лет, которые для неё были мгновением, а она все так же безумно влюблена в Максима.
Они познакомились летом, после школы и были уверенны, что они отличные друзья. Теперь у них по обручальному кольцу и Надя.
Алина опустила взгляд на руку своего мужа, на поблескивающее золотое обручальное кольцо. Иногда, оно немного сползало и можно было разглядеть светлую полосу кожи под ним.
Алина уверенна, Максиму никогда не приходили в голову мысли об измене. И даже если бы он снял кольцо, белая полоса кожи светилась бы упреком. Но Максим был слишком идеальным для измены и иногда, несмотря на всю свою любовь к нему, Алина чувствовала себя рядом с ним отвратительно. Он был таким совершенным, недостижимым. Ей казалось, что она оскверняет его своими приземленными страстями и недостатками.
Она боялась, что кто-то разоблачит её.
Взгляд зацепился за черное пятно таймера на запястье мужа. Такой есть у каждого, цифры на нем бесконечно сменяют друг друга, пока в один день не загорится череда нулей. Каждый раз, когда она смотрела на время отведенное Максиму, она хотела спрятать свой таймер, как доказательство своей лживости.
Его время сократилось на десять лет после рождения Надежды, стронно-иронично противореча данному имени. Врач сказал, что такое часто бывает. Переутомление и недосып урезают отведенный срок.
Максима как будто это вовсе не тревожило. Он всегда мечтал о детях и продолжает мечтать. Он часто заявляет, что хочет пятерых.
Когда родилась Надя он работал, чтобы обеспечить свою дочурку всем необходимым. Он брал дополнительные смены и подработки и казалось получает от работы удовольствие из-за осознания, что это ради Нади.
Он приходил измотанным, едва волоча ноги, часто не успев даже пообедать, а было уже не меньше десяти вечера и,
