действиями, так много раз он это делал. Он так погрузился в себя, что даже не был уверен мыл ли он руки с мылом или нет и мыл ли вообще.
Опершись на раковину руками, он сделал несколько глубоких вдохов, прикрыв глаза.
«Ты чего? Есть пошли!»
Виталик не любил ездить домой. Как бы его не мучала совесть за это, он должен признать, он не любил встречаться с родителями. Этот дом и они были живыми напоминаниями о Жене. Все было таким знакомым, что он знал, чтобы тот сказал, но было таким чужим из-за того, что эти слова звучат только в его голове.
Он смотрел на отца и думал, что точно такого цвета глаза у Жени. Ему хотелось спросить, где тот пропадает и когда уже выйдет к своему любимому старшому брату. Он смотрел на мать и видел те же суетливые движения. Он смотрел на эти стены, они совсем не поменялись. Он смотрел на стол, еду, ковер. Все было тем же. По этому ковру ходил его брат, за этим столом они ели. Эта квартира была как точка в пространстве, которая зависла в прошлом и существовала бесконечным воспоминанием. Она не давала ему жить дальше. И его ужасало то, как живут его родители. Как они могут каждый день проходить мимо его комнаты? Как могут садиться за этот стол и не спрашивать: «чего это он так долго не выходит?».
Виталик бы не выдержал.
Он жил в другом районе, общался с другими людьми и его мир изменился до неузнаваемости. Но когда он возвращался в этот подъезд, в эту квартиру, то не мог увидеть эти изменения. Это место осталось прежним, а весь мир продолжает двигаться в своем ритме.
Виталик громко вдохнул, пытаясь успокоиться, и судорожно выдохнул. Так и должно быть. Чтобы с нами не случилось, мир не меняется. Меняемся мы и теперь мы видим его по-другому. Когда-то для него эта квартира было светлым местом, теперь это кукольный домик. Теперь этот маленький уютный домик не приносить ничего кроме болезненных воспоминаний.
Он вышел к столу как раз вовремя. Отец наконец-то убедил мать, что все нормально и ничего больше не нужно приносить, а если кому-то что-то и нужно тот сам сходит. Разумеется, она возмущалась, говоря, как так, если она хозяйка, но за стол села.
– Котлетку будешь? – заботливо спросила мама, когда Виталик сел. – А салатик? Мясо хорошо, но зелень тоже нужно. Давай я тебе картошки наложу.
– Мам…
– Отстань от сына, – засунув в рот половину картошки, сказал отец, – он сам разберется, что хочет. Себе наложи.
Они в традициях обычных семей наложили себе полные тарелки и за едой вели веселые разговоры. Вилка Виталика неприятно заскрежетала о дно тарелки, но на этого не было слышно, поскольку отец громок рассмеялся с очередной истории с его работы.
– А девочку нашел? – хитро прищурившись, спросила мама.
– Мам! – весело, с напускным возмущением, воскликнул Виталик, а отец в очередной раз засмеялся.
«Мам, ну какая ему девочка? Ты посмотри
